Германия в структуре европейской безопасности

Проблемы невропейской и глобальной безопасности во внешней политике ФРГ

Содержание
(выберите и нажмите пункт для быстрого перехода)
 

Причины вступления ФРГ в НАТО

герб ФРГВ свое время К. Аденауэр приложил немало усилий для того, чтобы интегрировать ФРГ в евроатлантический блок, особенно чтобы ФРГ стало стратегическим партнером США. Для достижения этой цели Аденауэр добивался, чтобы ФРГ приняли в блок НАТО. Но в конце 1940-х гг. западные державы не желали вступления ФРГ в НАТо в качестве равноправного партнера — а таковым было условие Аденауэра. Но уже в начале 1950-х гг. приняли решение о милитаризации Но эти усилия представляли собо стала членом НАТО.

После окончания второй мировой войны, пишет В. Линк, антагонизм по оси Восток — Запад нарушил возможность воссоединения Германии. Поэтому оказались преждевременными «концепции мостов», о которых говорили многие немецкие политики в послевоенные годы — от Якоба Кайзера до Отто Гротеволя. Напротив, советская зона оккупации и затем ГДР стали сферой влияния Советского Союза, а западные зоны и затем ФРГ впоследствии интегрировались в атлантические и западноевропейские организации. Западноевропейская интеграция ФРГ была, по словам министра иностранных дел США Дина Ачесона, сказанных западноевропейским коллегам накануне основания НАТО в «Lehrstunde der Machtpolitik», политикой калькулируемого риска:

«Мы считаем Германию ключевым центром власти, который сейчас нейтрализован, но в последствии способен восстановиться и расположенный между СССР и Западом. […] мы понимаем всю опасность возрождения Германии и полагаем, что преимущества направленности Германии на Запад и ее противостояние политике советской стороны оправдывают рассчитанный риск. … Политика объединения, не позволяющая возрождения Германии, может привести ее в лагерь СССР. Таким образом, необходимо, чтобы западные державы придерживались политики объединения, ориентированной на возрождение Германии, усиление развития демократических институтов и активную борьбу со свержением советов […].» (Пер. с англ.).

Таким образом, ремилитаризованная Германия в блоке НАТО в лице ФРГ снова стала «великой державой», как отметил К. Аденауэр, а вскоре ФРГ снова стала «экономической державой мирового значения» (Шмидт), но только как полностью интегрированная западноевропейская держава в атлантические и западноевропейские организации. То, что интеграция ФРГ в западноевропейский регион и НАТО должна была создать равновесие и сдержки для решения «немецкой проблемы», вопроса немецкой мощи, показывают документы, а не публичные речи. В качестве примера может служить меморандум бельгийского министра иностранных дел Спаака от 7 февраля 1959 г., в котором указано, что европейская интеграция — это «прежде всего… путь нахождение верного способа решения немецкой проблемы»: «Европейская интеграция и членство в НАТО обеспечивает ФРГ рамки, которые способны ограничить ее милитаризм и реваншизм, а также создать европейскую общность интересов, которая способна защитить ее и нас от определенных политических авантюр«. И, что важно, К. Аденауэр представлял себе это точно так же.

Взаимодействие ФРГ и НАТО

После Второй мировой войны место прежнего пограничного положения в аспекте мировой политики на протяжении четырех послевоенных десятилетий положение обоих немецких государств — ГДР и ФРГ стало конституционным и фундаментальным — отмечает Ю. А. Ватлин, и с этой точкой зрения трудно не согласиться. Стратегический выбор ориентации западных немцев и их политических элит в пользу Запада и евроатлантической интеграции был не столько географическим выбором, но и также выбором демократических ценностей и экономических приоритетов, а также интересов, связанных с обеспечением собственной безопасности — пишет Г. Лангут. В качестве демократического государства с рыночной экономикой, ФРГ приняв помощь США, как и Веймарская Республика, интегрировалась в мировую экономику и в международную политику.

 

Таким образом, ФРГ стало интегрированным западноевропейским государством — членом Организации европейского экономического сотрудничества (позднее — Организация экономического сотрудничества и развития.), Совета Европы, Европейского объединения угля и стали, Европейского экономического сообщества, Европейского сообщества по атомной энергии и НАТО. Атлантический альянс (прежде всего США) предоставил ФРГ как пограничному государству, находившемуся в особенно опасном положении, относительно достаточную и необходимую защищенность против Советского Союза и интегрировал экономический и военный потенциал ФРГ в систему политической оборонительного сотрудничества. Более того, Атлантический альянс предоставил западноевропейским государствам гарантию защищенности от возможной агрессии милитаризованной Германии — «двойную защиту»,

Дальнейшее развитие международной обстановки не благоприятствовало улучшению германо-германских отношений. После того, как Советский Союз увеличил число ядерных ракет средней дальности, НАТО в 1979 году приняло решение восстановить военно-стратегический паритет: партнёры по блоку НАТО намеревались пополнить свои арсеналы ракетами «Першинг-2» и крылатыми ракетами, в тоже время предлагая Советскому Союзу возможность проведения переговоров о разоружении.

Правительство США инициировало расширение НАТО посредством вступления Федеративной Республики Германии. Процесс вступления ФРГ в НАТО стал этапом завершения послевоенного создания военно-политических блоков и одновременно повлиял на «нормализацию» ФРГ как европейской державы средней величины. ФРГ через НАТО становилась евро-атлантической державой. Таким образом, Бундесвер сформировался благодаря настойчивости К. Аденауэра и внешнеполитическим решениям США. Сохранение верности своим обязательствам по отношению к НАТО было основополагающим принципом внешнеполитических отношений ФРГ с США весь период «холодной войны». Данная политика сотрудничества с НАТО не нарушалась ни одним правительством ФРГ, хотя и служила объектом для критики коммунистических и антивоенных движений, опасавшихся превращения ФРГ в полигон столкновения двух блоков.

В ноябре 1990 г. Объединенная Германия сохранила полноправное членство в НАТО. Более того, это стало основным требованием для объединения Германии, так как европейская интеграция представляла на тот момент недостаточно эффективную систему для контроля над будущим потенциалом силы объединенной Германии. Для атлантистов европейская интеграция была не решением, а лишь обострением германской проблемы. После восстановления единой Германии как государства и после обретения Германией новых политических возможностей, в том числе большей самостоятельности во внешней политике, постепенно произошла закономерная трансформация концепций немецких политических элит о возможных рамках взаимодействия объединенной Германии с НАТО. Более того, произошла переоценка задач, решение которых обеспечивает сотрудничество Германии с НАТО.

Новое видение правящими политическими элитами нашло свое воплощение в организационных мерах. В 1990-х гг. действия по реорганизации бундесвера проводились и им придавалась собственная динамика, повышающая функцию европейском регионе. Кроме того, европейская военная промышленность не может конкурировать с американской и военная мощь стран ЕС уступает вооруженными силам США, и преодоления этого неравенства требовало от лидеров государств выработки новой стратегии по взаимоотношению с НАТО. В 1990-х Германия под эгидой НАТО осуществляла самостоятельный курс, который способствовал достижению ФРГ новых рубежей на пути реорганизации Бундесвера и изменению общего баланса сил в Европе. И неслучайно, что проблема нахождения для Германии своей роли в мировой политике отмечена пристальным вниманием контексте развернувшейся в Германии в середине 1990-х дискуссии НАТО, Европе и в мире – отмечает А.Г. Анисимов.

После 1989 года Германия почти сразу оказала поддержку бывшим членам Варшавского договора и помогла постепенно интегрироваться в НАТО – отмечает Л.Ф. Девятова. Именно в начале 1990-х политические элиты «объединенной Германии» осознали, что для обеспечения безопасности ФРГ, учитывая ее геополитическое расположение, требуется без промедлений предотвратить беспорядки и волнения в Восточной Европе. Политика европейской безопасности ФРГ ориентировалась на стабилизацию в Восточноевропейских странах.

Для остальных центральноевропейских и восточноевропейских государств предводительствуемая Соединенными Штатами НАТО в тот период одновременно предлагала двойную защиту – защиту и равновесие от потенциально нестабильной России и потенциальной экспансии Германии. Эта центрально-восточноевропейская заинтересованность в поддержании баланса сил также нашла свое выражение в стремлении Германии не оставаться в будущем восточным пограничным государством Северо-Атлантического альянса. Германия была также заинтересована в поддержании стабильности в самой России.

Германия – единственное государство-член НАТО, имеющее общую границу с новыми государствами-членами НАТО – в свою очередь, примыкают Венгрия и Словакия, что облегчает взаимодействия ФРГ с указанными странами в осуществлении реформированной реформы и организации совместных учений. После приема в ЕС новых членов позиции атлантистов внутри Союза усилились: по крайней мере, Польша и Чехия в силу исторического наследия не поддерживают возможные германские инициативы по усилению оборонной составляющей ЕС. Тем не менее, сегодня объединенная Германия играет важную роль в европейской политике. Расширение НАТО на Восток не принадлежит напрямую к европейской политике Германии, и всё же связано с ней по целому ряду параметров сохранении баланса во взаимоотношениях с с Францией. Тем не менее, до 2003-2004 года не была сформирована европейская политика которая бы отвечала новым геополитическим условиям, так как государства ЕС существенно расходились в своих концепциях о роли Европы – и лишь иракский кризис 2003 года способствовал выработке единой концепции для ведущих государств ЕС – Франции и Германии. Однако ФРГ и Франция сформировали франко-германскую бригаду, располагая около 68 тысяч современно вооруженных солдат. Развитие европейских военных структур отнюдь не должно означать вытеснения США из Европы.

Как и США, которые посредством НАТО могут рассматриваться в качестве «европейской державы», так и Германия после объединения посредством НАТО пыталась утвердить статус евро-атлантической державы – полагает В. Линк. Однако, следует отметить вслед за Л.Ф. Девятловой, что эти намерения в какой-то степени противоречили тенденции европейской интеграции и ее дальнейшему развитию. Эта напряженность, как полагает С. Погорельская, установка на реформирование НАТО в данном контексте находила частичную поддержку в ФРГ – однако в конечном итоге этого не произошло.

Оптимистическое завершение холодной войны не привело к наступлению идеального партнерства в германо-американских отношениях в рамках НАТО. В отличие от социал-демократов Брандта и Шмидта, канцлер ФРГ Г. Шредер не разделял политику безоговорочного сотрудничества с НАТО. После нескольких десятилетий пребывания в НАТО, правительство ФРГ решило на исходе XX и в начале XXI века проявить большую самостоятельность во внешней политике и большую независимость на международной арене. Однако первое правительство Г. Шредера также взяло курс на сотрудничество с НАТО, что проявилось во время кризиса в Косово.

Следует также отметить, что отношения Германии с партнерами по НАТО не всегда оставались бесконфликтными в течение 1990-х. Конфликты появились в тот момент, когда правое крыло СДПГ стремилось реализовывать свой «проатлантический курс», но этим устремлениям противостоял консерватизм и бюрократизм партнеров по НАТО, особенно английской политической элиты. Тогда именно Великобритания противостояла предложениям дальнейшей интеграции Германии в НАТО. Так, 24 и 25 ноября 1998 года главы генштабов НАТО на заседании в Брюсселе не пришли к договоренности о том, кто будет занимать пост.

Следующее противостояние Германии со многими членами НАТО произошло вследствие радикального совместного они предложили НАТО отказаться от основы стратегической доктрины сдерживания альянса – а именно – права превентивного ядерного удара. Следует отметить, что, предлагая данную весьма радикальную инициативу Германия, которая не обладает ядерным оружием, стремилась ограничить роль «ядерного фактора» в процессе урегулирования конфликтов в конфликтогенных регионах и, следовательно, усилить статус Бундесвера в европейском регионе – отмечает Т.В. Арзаманова . Следует отметить, что данная инициатива вызвала резкую критику среди европейских ядерных держав. Уже 30 ноября 1998 года, в то время когда Шредер и Ширак на официальной встрече в Потсдаме рассматривали некоторые проблемы европейской оборонной политики, то Ж. Ширак сделал заявление, что Франция не одобряет ядерную инициативу ФРГ.

Данный инцидент имел также далеко идущие последствия: в качестве наказания ФРГ за «ядерную инициативу», 4 декабря 1998 года Ширак и Блэр высказали пожелание усилить «Франция и Великобритания – две ядерные державы, и именно мы являемся основой союзных европейских вооруженных сил». Таким образом, можно прийти к выводу, что «ядерная солидарность» двух европейских держав – Великобритании и Франции в тот период оказалась сильнее иллюзий германских социал-демократов и «зеленых». Однако сформировавшаяся инициатива не превратилась в основополагающий союз, а была всего лишь «дружбой против» – против военно-политических устремлений Германии.

В новом тысячелетии проблема взаимоотношения Германии с НАТО приобретает новое и формированием более самостоятельной внешней политикой Германии и созданием оборонительных сил ЕС. Понятие «оборона» интерпретируется немецкими военными и политическими деятелями как нечто большее, чем оборонительные действия на границах против конвенционального нападения – в XXI веке немецкие политики и военные рассматривают термин «оборона» в качестве процесса предупреждения конфликтов и кризисов, общего управления региональными и глобальными кризисами и посткризисное восстановление. Поэтому оборона в понимании немецких политиков и военных ограничена географическим и территориальными рамкам и предполагает глобальное обеспечения безопасности и устранение угроз, Так, в докладе министра обороны П. Штрука «Направления оборонной политики» они упоминались как взаимосвязанные термины. В докладе указывалось, что трансатлантическое партнерство (отношения с НАТО и США) продолжают оставаться основой концепции безопасности ФРГ. В докладе также было отмечено, что несмотря имевшиеся разногласия между ФРГ и США сотрудничество ФРГ и НАТО будет продолжаться в будущем. При этом, Штрук предложил не рассредоточивать силы Бундесвера по всему миру, а, наоборот, стремиться сконцентрировать их. Однако, не все немецкие политики выражали поддержку внешнеполитической ориентации правительства ФРГ, ориентированной на сотрудничество с США – наибольшую критику сотрудничество с США вызывало со стороны леворадикалов.

Обновление концепции НАТО о возможности нового ведение миротворческих операций происходило одновременно с изменениями внешнеполитической стратегии политической элиты ФРГ в отношении участия бундесвера в миротворческих операциях. Во время кризиса в Косово ФРГ активно сотрудничала с США и НАТО и принимала участие в вооруженных действиях против Югославии (весна-лето 1999 г.) и в урегулировании этнического конфликта в Македонии в 2001 гг., что привело к значительным изменениям в традиционных внешнеполитических ориентиров ФРГ.

Если в 1998 году и в начале 1999 года ФРГ ориентировалась на внешнеполитический курс США и НАТО по отношению к конфликту в Косово, то уже после воздушных налетов авиации НАТО на Югославию представители МИД ФРГ продемонстрировали способность к самостоятельным внешнеполитическим инициативам, а также сотрудничали с правительством и МИД России для достижения урегулирования конфликта в Косово политическими средствами. Две политические и дипломатические инициативы ФРГ в период противостояния НАТО и Югославии – план Фишера и проект Пакта о стабильности в Южной и Юго-Восточной Европы позволили достичь урегулирования этого конфликта. Также нельзя не отметить усилия ФРГ по предоставлению финансовой и гуманитарной помощи Косово и Македонии и другим государствам Балканского региона для поддержания мира и стабильности в регионе.

Активизируя свою вовлеченность в политические процессы Балканского региона и в других регионах мира, правительство ФРГ опасалось нового глобализма США, который снижал значение государств европейского региона на мировой арене. Таким образом, на примере политики ФРГ по отношению к НАТО в период кризиса в Косово можно утверждать о некоторых попытках правительства ФРГ проводить самостоятельную внешнею политику, во многом обусловленных новой внешнеполитической ориентацией правящих политических элит ФРГ. Данное стремление подтверждает командование бундесвера над воинским то время ФРГ уже была ближайшим союзником США (вплоть до иракского кризиса 2003 года).

Участие ФРГ и других европейских держав в военно-политических акциях, возглавляемых США показало, что именно США – главный актор в НАТО. США могут самостоятельно проводить внешнеполитические усилия для решения своих стратегических действий на Европейском континенте, как показал пример Югославии. Более того, пример Косово показал, что НАТО становится все более неэффективной и медлительной и неповоротливой военной организацией для региональной политической стабилизации.

Поскольку ФРГ не обладает собственным ядерным оружием и ее ядерная безопасность обеспечена лишь благодаря присутствию на территории ФРГ американского ядерного оружия, то ФРГ осталась в военно-стратегической зависимости от США и НАТО. И, несмотря на смягчение кризиса в отношениях ФРГ и сторонниками США в рамках НАТО, а также исполнению некоторых международных программ по сотрудничеству в военно-политической сфере, кризис доверия между ФРГ и США не преодолен. Поэтому ФРГ уже не может рассчитывать на доверительное стратегическое партнерство с НАТО. Более того, ФРГ во время будущих военных кризисов будет использоваться лишь в роли военного рекрута, известного своей ненадежной репутацией.

Анализируя влияние роли ФРГ как европейской державы на поведение правящих элит ФРГ при рассмотрении вопроса об участии или отказе участия ФРГ в указанных операциях во время кризисов в Косово и в Ираке в рамках организации НАТО, следует осознавать, что правящая элита ФРГ рассматривает военно-политическую мощь ФРГ преимущественно в европейском контексте и нацелена на нейтрализацию угроз преимущественно в Европе и прилегающих к ней регионов.

Подводя итоги этой заметки, следует отметить, что после объединения Германии и продолжении членства «увеличенного» ФРГ в НАТО в военной доктрине ФРГ произошли значительные изменения, связанные с видением ФРГ как европейской державы, ответственной наравне с другими державами-членами НАТО за сохранение мира и безопасности на европейском континенте. Как европейская держава и член НАТО, ФРГ претендовала отныне на роль гаранта европейской безопасности. Следует также отметить, что ФРГ уже с середины 1990-х гг. рассматривалась не только как значительный участник организации НАТО, но и как участник вооруженных сил в рамках ЕС.

Взгляды немецкой политической элиты на европейскую безопасность

German flagВ период интеграции объединенная Германии из-за «критической величины» сосредоточила на своих территориях 23% всего населения стран-членов ЕС. В результате парламентских, межведомственных и общественных дискуссий стали отчетливо обозначаться общие ориентиры обновленной концепции национальной безопасности Германии в новых геополитических условиях.

Едва ли верно интерпретировать интеграционные усилия Германии как хитрую уловку, нацеленный на обеспечение сотрудничества для развертывания экспансии, в том числе, и экономической, на Восток. Вместе с тем не стоит приписывать ныне действующим германским политикам мышление в качественно новых политических категориях. Национальное государство, «самое европейское в Европе», по словам ближайшего сподвижника бывшего немецкого канцлера В.Шойбле, остается для них одной из центральных политических категорий.

В дискуссиях о соотношении региональных, национальных и наднациональных элементов в будущей структуре Европейского Союза акценты в настоящее время отчётливо смещается в пользу сохранения национальной государственности. К тому же, как отмечает С. Погорельская, «роль национальных государств в Европе подчёркивается ныне как ведущими немецкими политиками, так и теоретиками, причём различных политических направлений». При этом «ФРГ вынуждена была существовать как пост-национальная демократия». Объединённая Германия, формально являясь национальным государством, ментально таковым ещё не является; преодолевая различия между западными и восточными федеральными землями, ФРГ находится на пути к воссозданию единой нации. Очевидно, что политика, направленная на ослабление лишь недавно обретённого национального суверенитета – даже во имя благих целей европейского единства – не имеет шансов у избирателей.

Уже сейчас можно утверждать, что внешняя политика объединенной Германии продолжает развиваться в русле традиций прежней ФРГ. Видимо, и в дальнейшем ее внешнеполитическая стратегия будет выстраиваться на базе подходов, которые разработала и апробировала Западная Германия, однако с непременным учетом объективного усиления роли этой страны на международной арене, а также новой ситуации, складывающейся как внутри Германии, так и на востоке европейского континента. Гармонизации германских и европейских интересов до некоторой степени способствует то обстоятельство, что Германия пока достаточно последовательно придерживается который предусматривает принятие коллективных решений на основе консенсуса в международных структурах. Политические лидеры страны, усвоившие правила демократического общежития, традиционно используют данный принцип как механизм реализации национальных интересов.

Евросоюз – фактор, воздействующий на внешнеполитическую ориентацию ФРГ, который сейчас все отчетливее ставит цель стать одним из влиятельных и активных «полюсов» многополярного мира. На сегодня можно констатировать, что Германия все еще находится в поисках новых координат своего места в ней. Тема новых координат внешней политики и сотрудничества ФРГ далеко не партийная, она занимает умы представителей и других партий – данная проблема самоидентификации коренных интересов немецкого государства в изменившихся условиях. Политика внешнеполитического сдерживания, как следствие ограниченного суверенитета, позволила в прошлом немецкой правящей элите сосредоточить внимание на решении внутренних проблем и добиться экономического и социального благополучия. Низкие затраты на военный и внешнеполитический компоненты позволили обеспечить процветание немецкой нации. Сейчас в условиях известных финансовых и экономических проблем какие-либо значительные отклонения от прежней линии могут обернуться серьезным ущербом социальному благополучию немецкого общества, при этом немецким политикам также невозможно уклоняться от вклада в обеспечение европейской безопасности.

Вместе с тем объективное возрастание в результате объединения потенциала Германии и усиление ее роли неоднозначно воспринимается международным сообществом. Для одних это служит основанием для надежды на более эффективное участие ФРГ в разрешении ряда насущных международных проблем, для других – источником обеспокоенности возможным установлением германской гегемонии на европейском континенте. В этих условиях германское руководство пока вынуждено осторожно балансировать между теми, кто выступает за наделение страны большей экономической, политической и военной ответственностью на международной арене, и теми, кто всерьез опасается ее жесткого доминирования в Европе.

Последнее обстоятельство в значительной степени обусловлено тем, что Германия как единое государство все еще переживает стадию становления. Общество, экономика и политика находятся на переломе, внешняя политика проходит фазу формирования. Дальнейшая эволюция внешней политики страны будет происходить по мере решения проблем, связанных с объединением. Германия ориентируется на включение ЦВЕ в систему западных союзов, а также интеграцию постсоветских государств в структуру северо-атлантического альянса. Данный подход был свойственен Г. Шредера, и правительству А. Меркель, выступающему за расширения сотрудничества c НАТО.

Общая ориентация современных немецких концепций национальной безопасности в тот период основывалась на общеевропейских направлениях эволюции роли НАТО в новых геополитических условиях. Однако эти общие подходы в Германии уточнялись по мере необходимости и их адекватного применения к немецким условиям компетентными ведомствами ФРГ. Федеральный Конституционный Суд ФРГ от 12 июля 1994 г., принял решение, согласно которому жизненно важные интересы обороны могут позволить ФРГ принять участие в мерах коллективной безопасности, с применением сил бундесвера за рубежом (за пределами территории ФРГ и членов НАТО).

В связи с изменившимися геополитическими условиями в законодательстве ФРГ были произведены юридические изменения с целью обеспечить право на более широкое участие Бундесвера в миротворческих операциях. Именно поэтому под частично изменившуюся концепцию национальной безопасности была подведена новое законодательство: так, анализируя эти и другие изменения в стратегии национальной безопасности ФРГ, можно лишь утверждать о некоторых изменениях 1990-х, однако в середине 90-х невозможно было ожидать каких-либо значительных трансформаций во внешнеполитических целях ФРГ, поскольку еще в середине десятилетия внешнеполитическая ориентация осуществлялась в рамках установившихся десятилетиями критериев.

Военное и дипломатическое участие ФРГ в урегулировании кризиса в Косово

С конца XIX столетия Германия относилась к государствам, чья внешнеполитическая деятельность в отношении Балканского полуострова отличалась усиленной дипломатической деятельностью. Тоже самое можно сказать о степени вовлеченности современной ФРГ в политические процессы происходящие в бывшей Югославии в 1990-х и в частности в Автономном крае Косово. Самой важной характеристикой развития международных политических процессов 1999 г. в Косово стал значительный уровень вмешательства в эти события ведущих мировых держав и других акторов мировой политики, в том числе ФРГ.

Изучая причины вооруженного вмешательства ФРГ в этнический конфликт в Косово, следует обратить на изменение идеологии правящих политических элит ФРГ после выборов 1998 года. В послевоенный период после драматически проходивших процессов денацификации и демилитаризации в ФРГ произошли процессы самоограничения для участия в вооруженных конфликтах. Однако, следует отметить, что демилитаризацию ФРГ нельзя было считать окончательной, поскольку еще при канцлере К. Аденауэре произошло возрождение федеральной германской армии (Бундесвер). Смена правительства, прошедшая в 1998 г. в Германии, также внесла существенные изменения во внешнюю политику страны. Возможно, отмечает С. Погорельская, если бы в 1999 г. канцлером ФРГ остался Гельмут Коль, то вряд ли состоялось участие Германии в вооруженных действиях НАТО против Югославии. Это заявление обусловлено тем, что Г. Коль, вместе с политиками и интеллектуалами, приступившими к политической и общественной деятельности в послевоенный период, и в 1990-х гг. продолжали по инерции полагать, что они морально и психологически ответственны за все злодеяния Германии в период нацисткой диктатуры.

Однако в дальнейшем события сложились по иному: у новой политической элиты, у политиков послевоенного поколения, приступивших к активной политической деятельности в 1970-х гг. уже ослаб синдром «исторической вины» – отмечает В. Еремеенко, как несовместимой с европейскими и глобальными геополитическими процессами конца XX века и вступившей в противоречия с геополитическим интересам современной ФРГ. Ю. Рубинский в связи с этим отмечает, что смена внешнеполитических ориентиров новой правящей политической элитой стала следствием успешной реализации предыдущих политических задач: и политические элиты экономически развитой страны ЕС и всего европейского региона более не были намерены сдерживать свои внешнеполитические амбиции и тем более, ни желали нести моральную ответственность за злодеяния нацистского режима, поскольку большинство представителей современной политической элиты Германии родились после войны.

И неслучайно, что коалиционное левоцентристское правительство канцлера Г. Шредера в 1998 г высказалось за смену внешнеполитических ориентиров во внешней политике ФРГ. Об этом свидетельствовали слова В. Ишингера, который заявил, что «в настоящее время ФРГ способна внести вклад в решение […] глобальных проблем, отвечающих её политическому вооружённым силам». Однако для осуществления новых внешнеполитических амбиций правящей политической элиты ФРГ не располагала в конце XX века необходимым атрибутами статуса глобальной державы – отмечает Ю. Рубинский.

Последствия вооруженного столкновения албанских сепаратистов и югославской армии весной 1998 года привели к пересмотру ведущих держав политики в отношении Косово: они отказались от прежней внешней политики по отношению к проблеме Косово и приступили к активным внешнеполитическим действиям для урегулирования конфликта. Первый послевоенный региональный вооруженный конфликт в бывшей Югославии в Косово стал для Германии полноценной возможностью возвратиться на Балканы в качестве европейской региональной державы, так как ФРГ была заинтересована в экономическом и геополитическом присутствии на Балканах.

С одной стороны ФРГ поддерживала стремление США руководить политическим диалогом с Белградом и Приштиной, но правительство ФРГ также не отрицало участия в этом процессе. Дипломаты ФРГ участвовали в работе многих международных согласились с США о возможности использования против Югославии силовых методов вплоть до военного вторжения и свержения С. Милошевича, но одновременно изъявлялась возможность отмены экономических санкций, наложенных на Югославию со стороны ЕС. Следует также отметить, что ФРГ во время военных действий во время кризиса в Косово пыталось разрешить этот конфликт политическими способами при помощи дипломатии. Представители Европейского Союза также по предложению ФРГ инициировали комплексное урегулирование проблемы Косово, которое разрешило не только проблемы СРЮ, но и других государств Балканского полуострова, при финансовых инвестициях ЕС – отмечает Ю. Рубинский. Шагом дипломатии ФРГ стала инициатива под названием «Пакт Стабильности для Юго-Восточной Европы». Таким образом, правительство ФРГ начало совершать самостоятельные внешнеполитические инициативы, отличные от внешней политики США.

Во время консультаций 1998 года, когда рассматривался конфликт в Косово и приготовления к авиационным налетам на Югославию, Г. Шредер выразил одобрение планов Б. Клинтона и высказал мнение, что государствам-членам НАТО следует быть «твердыми». СМИ ФРГ также полагали, что США оказали дипломатическое давление на правительство ФРГ о возможных действиях Федеративной Республики Германия в военных действиях 12 октября 1998 года. Затем члены правительства ФРГ провели совместное срочное совещание и решили принять условия США. Более того, министр иностранных дел, представитель партии «зеленых» Й. Фишера также в это время выразил согласие на использование в отношении Югославии силовых мер. Затем, в середине октября 1998 года, на чрезвычайной сессии бундестага, когда рассматривался вопрос использование бундесвера в предполагаемых военных действиях высказались за возможность использования угрозы авиационных налетов против Югославии. ФРГ предприняла значительные внешнеполитические усилия, достичь уступок со стороны С. Милошевича. Тем не менее, ФРГ была устранена от процесса примирения.

Невозможно было даже предположить, что правительство ФРГ станет действовать во время косовского кризиса против США. Более того, ФРГ затем отказалась от принципа обязательности одобрения ООН для начала вооруженных действий против Югославии, что свидетельствовало об ограниченной свободе внешнеполитических действий ФРГ. Именно поэтому в тот период невозможно было ожидать отказа ФРГ от участия в военной операции против Югославии.

В боевых действиях против Югославии участвовали 18 самолетов ФРГ «Торнадо», которые пытались уничтожить югославские радарные установки. Таким образом, как отметил М. Череда, правительство ФРГ отошло от послевоенного ограничение на участие вооруженных сил ФРГ в вооруженных действиях за рубежом. В сознании, правящих политических элит ФРГ произошли существенные изменения и правительство было готово отправить немецкие войска воевать во имя гуманитарных целей. Поэтому, как утверждает М. Череда, ведущие европейские державы и Германия, пытались эффективно действовать во время конфликта, чтобы стать полноправными партнерами США как мировой сверхдержавы.

Более того, правительство ФРГ имело заинтересованность в укреплении своего статуса европейской державы. Как полагал К. Войт, «немцы накануне XXI века решают дилемму между прошлым пожеланием быть миролюбивой нацией и устремлением правящих политических элит эффективно принимать участие в процессе решения глобальным проблем». Следует также отметить, что правящие политические элиты ФРГ были морально готовы не только к участию германских ВВС в конфликте, но и к потерям среди военнослужащих. Канцлер ФРГ Г. Шредер также заявил, что вооруженные силы Бундесвера могут понести потери во время воздушных налетов на Югославию.

Участие ФРГ в воздушных налетах на Югославию нарушило нормы Основного закона ФРГ. Но для ФРГ использование военной силы для разрешения конфликта и участие в них ФРГ, которые носили более широкий масштаб, чем во время боснийского кризиса, не повлияли на подход ФРГ к проблеме Косово как «гуманитарной катастрофе». Таким образом, коалиционное правительство ФРГ продемонстрировало, что намерено продолжать внешнеполитическую ориентацию на США. Однако затем дипломаты ФРГ показали, что ФРГ может преследовать собственные интересы в процессе урегулировании кризиса в Косово.

Более того, по мере того, как продолжались авиационные налеты НАТО на территорию Югославии и увеличились потоки беженцев, опасения прибытия новых беженцев из Югославии в ФРГ стимулировали поиск новых способов мирного разрешения кризиса в Косово. Именно поэтому ФРГ стала одной которой проявилось общественное недовольство налета авиации НАТО на Югославию и многие немецкие газеты обвиняли правительство ФРГ в участии в вооруженных действиях НАТО, которые негативно скажутся на миграционной политике.

Используя патовую ситуацию во время кризиса в Косово правительство ФРГ предложило политико-дипломатический способ урегулирования косовского конфликта, тем самым, «достигнув “победоносного” решения кризиса для НАТО и западного сообщества». Россия стала полноправным участником урегулирования кризиса в Косово, а без посредничества России не представлялось возможным заставить Милошевича согласиться на требования США.

Основной задачей инициативы Й. Фишера «стала разработка с участием России резолюции Совета Безопасности, с помощью которой появилась бы возможность достичь намеченной цели – прекращения воздушных ударов». Политики ФРГ полагали, что бундесвер образцово выполнял свою задачу по соблюдению за стабилизацией в Косово. Однако, весной 2004 года силы бундесвера не смогли предотвратить нападений албанцев на сербов. Как полагает Е. Бовкун, эти печальные события произошли потому, что концепция, принятая правительством ФРГ для размещения контингента бундесвера в Косово была неверной: в 1999 году министр обороны Шарпинг обосновывал необходимость пребывания солдат бундесвера в Косово «предотвращением Холокоста». Этой неверной оценки событий, происходящих в Косово бундесвер мог в Косово только в условиях бесконфликтного сосуществования двух общин и не был готов к этническим столкновениям в регионе.

6 августа 2001 года представители НАТО заявили, что при удачном проведении мирных переговоров, которые начались 28 июля, в Македонию для контроля над разоружением албанских вооруженных сепаратистов будут высланы около 3 тысяч солдат. Уже после достижения и подписания властями Македонии и албанскими сепаратистами мирных договоренностей 29 августа 2001 года в Македонию для проведения операции «Основной урожай» прибыли подразделения бундесвера.

После завершения операции «Основной урожай» 26 сентября 2001 года государства-члены НАТО приняли решение в рамках операции “Янтарная лиса” выслать другое, ограниченное по численности боевое соединение в Македонию для обеспечения защиты международных наблюдателей, которые наблюдали за соблюдением мирного соглашения между сепаратистами и правительством Македонии. Основную часть боевых соединений НАТО составил немецкий контингент и 27 сентября 2001 представители НАТО предложили бундесверу осуществлять командование этой группой вооруженных сил. 27 сентября 2001 г. большинство депутатов бундестага проголосовали за участие бундесвера в этой миротворческой операции.

Для того, чтобы в случае следующего межэтнического столкновения в Косово войска НАТО смогли действовать оперативно и эффективнее, НАТО увеличило свой контингент к середине 2004 года. Вместе с партнерами по НАТО Федеральное Правительство ФРГ добивалось устойчивой стабилизации обстановки в Юго-Восточной Европе. Федеральное Правительство оказывало администрации ООН в Косово (УНМИК), а также военному миротворческому контингенту (КФОР) кадровую и финансовую поддержку. Международные усилия по возрождению Косово были нацелены на то, чтобы открыть перед населением экономические перспективы в будущем.

Указанные процессы вовлечения ФРГ в качестве региональной державы в поддержание стабильности на Балканах произвели трансформацию статуса ФРГ в европейском регионе и в системе международных отношений. Более того, в первый раз бундесвер принял на себя роль представителя «ведущей нации» – ведь бундесвер осуществлял командование воинскими контингентами других государств-членов НАТО.

Германия как член НАТО в антитеррористической операции в Средней Азии

События 11 сентября 2001 года изменили систему международной безопасности и выявили новые источники угрозы для западных держав в новом тысячелетии. Эти события совпали с намерением правящих политических элит ФРГ расширить свое военное присутствие за рубежом ФРГ. В начале нового тысячелетия правительство ФРГ полагало, что для предотвращения новых угроз германской, европейской и трансатлантической безопасности необходимо предпринять решительные действия и для этого необходим радикальный пересмотр внешней и оборонной политики ФРГ.

В этом разделе будет рассмотрен вопрос о том, каким было сотрудничество правительства ФРГ и НАТО во время подготовки и осуществления антитеррористической операции в Афганистане, насколько интенсивно сотрудничал Бундесвер с НАТО и к каким последствиям для ФРГ привело это сотрудничество. Также и рассмотрены политические аспекты участия Германии как члена НАТО в антитеррористической операции в Афганистане. Во второй части заметки рассмотрена роль военного присутствия военного контингента Германии в стабилизации в Афганистане. В конце подведены итоги.

4 октября 2001 года Совет НАТО в согласно статье 5 Североатлантического договора заявил о наступлении случая нападения на одного из союзников и государства-члены НАТО в меру своей военной мощи стали осуществлять посильную поддержку США. Таким образом, ФРГ приняла обязательства внести свой вклад в проведение мероприятий против терроризма. Но в интервью газете Die Zeit 17 сентября 2001 года министр обороны ФРГ Рудольф Шарпинг на вопрос: «Смогут ли союзники по НАТО оказывать влияние на военные действия, к которым готовятся и будут проводить США?» ответил, что «в решении Совета НАТО однозначно записано, что результаты разведки и следствия будут рассматриваться совместно». Таким образом, можно прийти к выводу, что правительство ФРГ в тот период не рассматривало возможности участия войск Бундесвера в контртеррористических операциях за пределами ФРГ.

Тем не менее, Р. Шарпинг добавил в интервью, что совместные действия НАТО и ФРГ могут предусматривать совместную оборону и если потребуется, то ФРГ, как суверенное государство рассмотрит возможность действий военного характера против третьего государства, которое является спонсором международного терроризма. Он также добавил, что ФРГ не станет возражать против использования НАТО «американских объектов, которые имеются в Европе, в том числе и в Германии».

Несмотря на заверения Р. Шарпинга о потенциальной поддержке со стороны ФРГ намерений США, Дж. Вайнсток и М. Камински отметили в The Wall Street Journal, что министр обороны Германии Рудольф Шарпинг и премьер Франции Лионель Жоспен негативно высказались об использовании президентом США Дж. Бушем слова «война» для описания характера возможных ответных действий США на акты терроризма. Таким образом, многие ведущие государства-члены НАТО дали понять США, что их поддержка действий США не будет безусловной. Одновременно министр обороны России Сергей Иванов заявил, что нет оснований «даже гипотетической возможности» военных действий США против Афганистана, где возможно находится У. Бин Ладен. Однако, отметили Дж. Вайнсток и М. Камински, в военных действиях против Афганистана США потребуется лишь ограниченная военная поддержка со стороны континентальной Европы или России.

Более того, британский премьер Тони Блэр выразил полную солидарность с США. Однако, эти меры относились к борьбе с терроризмом на территории европейского региона. В этом контексте следует рассмотреть высказывание министра обороны Германии Рудольфа Шарпинга от 28 сентября 2001 года, в котором он заявил о возможных действиях бундесвера в предполагаемой антитеррористической операции без санкции бундестага. Он также добавил, что: “если здоровью и жизни солдат будет угрожать опасность, парламент может дать согласие на проведение антитеррористической операции постфактум”.

Присоединиться к антитеррористической коалиции под эгидой США для военных действий в Афганистане под кодовым названием «Безграничная свобода» после 7 октября, правительство ФРГ решило только тогда, когда осознало, что от участия в миротворческих операциях в Афганистан возможно извлечь значительную политическую и экономическую выгоду, и поэтому не возражало против участия войск Бундесвера в Афганистане – утверждает С. Сумбаев. В то многие политики станут полагать, что Европа проявила свое бессилие. Кроме того, как полагает А. Рар, в то время Шредер, как и все другие политические лидеры западноевропейских стран, рассматривал оборонную политику ФРГ в контексте взаимовыгодного сотрудничества с США и НАТО, а об альтернативе ослаблении связей ФРГ с США и НАТО в и более тесных внешнеполитических отношений с Россией в то время немецкие политики не думали.

Приняв предложение участвовать в антитеррористической коалиции против режима талибов в Афганистане, Г. Шредер осознавал, что идет на непопулярные шаги, поскольку активисты пацифистских движений подвергли жесткой критике его высказывания. Эту критику можно объяснить сложившимися стереотипами у обывателей и многих немецких политиков. И в этом оценки ФРГ и России значения антитеррористической операции в Афганистане полностью совпадали.

Однако З. Бжезинский скептически оценил роль ФРГ в антитеррористической коалиции, о чем он заявил в интервью газете Die Welt, что антитеррористическая операция после 11 сентября 2001 года стала «почти исключительно американской операцией», а «вклад в борьбу с терроризмом в военной кампании в Афганистане континентальной Европы равен нулю. Есть символическое английское участие, но европейский вклад отсутствует». Он также высказался о планах ФРГ принять участие в антитеррористической операции в Афганистане, уточнив, что у «немцев есть намерение, подразделения в пути, но немцев нет в Афганистане или в его небе». Он также уточнил, что «НАТО трудно быть эффективной за пределами Европы» и высказал мнение, что если НАТО стремится играть решающую роль в поддержании стабильности в мире, то для этого требуется существенная реорганизация НАТО. Одновременно, добавил З. Бжезинский, события показывают, что «единой в политическом и военном отношении Европы как таковой не существует. Есть отдельные европейские государства с различной степенью готовности действовать за пределами своего континента и с очень различными, но, в конечном счете, ограниченными возможностями для этого».

Это мнение З. Бжезинского разделяет Джудит Демпси, которая отмечает НАТО могла предложить США лишь ограниченную помощь во время боевых действий в Афганистане, например, воздушные мосты и разведка. Дж. Демпси привела пример, когда Германия послала своих миротворцев в Афганистан, они провели в Турции многочисленные дни, так как у Бундесвера не было достаточно транспорта. Она также приводит мнение Франсуа Гейзбурга (Francois Heisbourg), директора Фонда стратегических исследований со штаб-квартирой в Париже, что «события 11 сентября продемонстрировали, что с приходом гипертерроризма сама эра после «холодной войны» внезапно закончилась, изменив отношения между Соединенными Штатами и Европой и взгляды Соединенных Штатов на альянс». В новой геополитической ситуации и ввиду ограниченной боеспособности НАТО после 11 сентября Соединенные Штаты селективно выбирают союзников для военной операции.

М. Винтер также писал в газете Frankfurter Rundschau, что США и Великобритания во время военной операции против «Талибан» рассчитывали на свои собственные силы. И это, по мнению М. Винтера, означало что НАТО не способна адекватно реагировать на новые геополитические угрозы. Мартин Винтер также отметил, что в военно-политическом аспекте НАТО во время действия антитеррористической коалиции оказалась вне основных событий, и этот факт все заставил европейские государства пересматривать свои военно-политические доктрины и приоритеты. Более того, утверждает М. Винтер, США осознали потребность исключительно гибкой стратегии в создании будущих военно-политических коалиций, а многие европейские государства (в том числе и ФРГ), из-за отсутствия существенных военных ресурсов, переоценили в позитивную сторону значения таких международных организаций, как Организация Объединенных Наций в урегулировании кризисных ситуаций.

Подводя итоги политического участия канцлера Герхарда Шредера в антитеррористической коалиции, можно сказать, что его внешнеполитические действия были продиктованы стремлением придать ФРГ более высокий статус на международной политической арене. Таким образом, правительство ФРГ выступило за активную борьбу против международного терроризма, используя военные средства и вооруженную силу в отдаленном от Европы регионе – Афганистане.

Миротворческие силы, которые были созданы в декабре 2001 года во время войны с терроризмом в Афганистане, состояли из представителей 30 государств (в том числе ФРГ), однако ведущую роль в свержении режима «Талибан» сыграли вооруженные силы США. Более того, по военным расходам США в несколько раз превышает расходы большинства европейских государств вместе взятых. И в связи с военной мощью США можно утверждать о «военном апартеиде» в рамках НАТО, поскольку союзники Америки способны выполнять лишь вспомогательную роль при осуществлении антитеррористических операций.

Для демонстрации солидарности с США правительство ФРГ поставило перед бундесвером задачи обеспечивать безопасность ФРГ на очень отдаленных расстояниях. ФРГ с начала августа 2003 года рассматривало как возможный вариант принятия командования миротворческой операцией НАТО в Афганистане. Но союзники социал-демократов в правящей коалиции – «зеленые» – выступили против введения дополнительного контингента войск Бундесвера в Афганистан и не рассматривали в качестве блага для ФРГ командование НАТО в этой стране, а оппозиция еще негативнее относилась к внешнеполитическим инициативам ФРГ в Афганистане.

Несмотря на передачу командования от ИСАФ под руководством ФРГ и Нидерландов к НАТО, бундесвер не покинул Афганистан. Наоборот, министр обороны ФРГ Петер Штрук заявил о необходимости «еще большего присутствия Германии в Афганистане». Однако П. Штрук заверил, что ФРГ не намерено увеличивать количество солдат в Афганистане, а только расширить территорию присутствия Бундесвера в Афганистане. П. Штрук утверждал, что войска ФРГ в Афганистане уделяли основное внимание миротворчеству и послевоенному восстановлению, а военную задачу бундесвера в Афганистане П. Штрук рассматривал как второстепенную. Он также предложил выработать новый метод присутствия ФРГ в Афганистане посредством «восстановительных команд», которые бы действовали на территории Афганистана и состояли бы из гражданских строителей и охранников. Но, как отмечает Николай Паклин, европейские участники конференции расценили это высказывание министра обороны США как стремление заставить европейские вооруженные силы реализовывать планы правительства США.

Некоторые европейские государства – члены НАТО – Великобритания, Италия, Турция – не возражали против дислокации войск НАТО в нескольких афганских провинциях, однако правительства ФРГ и Франция относились к этой инициативе весьма настороженно из-за нежелания посылать свои войска в опасные регионы Афганистана, помня печальный опыт советского присутствия в Афганистане.

Рассматривая действие партнеров США по антитеррористической коалиции в Афганистане на примере ФРГ можно прийти к выводу, что несмотря на расширения НАТО, НАТО находится в процессе кризиса и на примере взаимодействия НАТО и ФРГ в Афганистане можно утверждать, что достижение согласия между партнерами по НАТО в отношении действий НАТО за пределами Европы превращается в сложную и громоздкую политическую процедуру с использованием дипломатических и политических средств. Именно по этой причине события 11 сентября 2001 года изменили отношение США к НАТО, поскольку правительство США не желало, чтобы его внешнеполитические и военные операции были ограничены НАТО или его европейскими союзниками. Наоборот, правительство США стремилось к тому, чтобы действовать эффективно и для этого правительство США предпочло не использовать бюрократические процедуры НАТО, а прибегло к старой и испытанной тайной дипломатии.

Во время действия антитеррористической коалиции в Афганистане внешняя политика ФРГ декларативно основывалась на трансатлантическом партнерстве, мирном сосуществовании государств и необходимости вооруженных действий против международного терроризма, широкое сотрудничество вне рамок НАТО и ЕС, а также обеспечение глобальной безопасности при помощи международного права. Однако следует отметить, что уже во время антитеррористической операции в Афганистане произошла определенная утрата доверия между правительствами США, ФРГ и России, а ФРГ, несмотря на то, что она является ключевым государством в Североатлантическом альянсе, рассматривалась США как рекрут.

Однако ФРГ приняло на себя ответственность за происходящее в Афганистане и не намерена уходить оттуда. Нельзя утверждать, что правительство ФРГ послало войска в Афганистан лишь для улучшения отношений с США. Но правительство ФРГ также утверждало, что не станет при помощи немецких военных исправлять ошибки, допущенные США и поэтом не готово к значительному усилению своей роли в Афганистане. Поэтому ФРГ осуществляло стратегию ограниченного присутствия в Афганистане и подчеркивало свой вклад в нормализацию политической и экономической ситуации в этой стране.

Германская внешняя политика в период иракского кризиса в 2003 г.

Следует отметить, что никогда противоречия между США и Францией не были столь глубокими, как во время иракского кризиса 2003 года. Когда внешнеполитическая инициатива правительства США указывала на Ирак, как на новый очаг терроризма и предполагалось создать коалицию для вооруженного вторжения в Ирак, традиционная внешнеполитическая доктрина ФРГ стала более «пацифисткой» из-за растущего влияния лево-центристских политиков в коалиционном правительстве ФРГ. Поэтому правящие политические элиты ФРГ произвели переоценку военного участия бундесвера в урегулировании локальных и региональных конфликтов и самого понятия миротворчество.

В 2002 году канцлеру Шредеру во время осенней предвыборной борьбы потребовалась поддержка пацифистов, антиглобалистов и антиамериканистов. И поэтому между ФРГ и США в НАТО появились значительные разногласия – впервые во время иракского кризиса взгляды правительств США и ФРГ разошлись по поводу роли НАТО в отношении политики к диктаторскому режиму С. Хусейна. Несмотря на то, что правящая политическая ФРГ стремилась своими усилиями урегулировать и иракский конфликт и кризис в НАТО, раскол в НАТО повлиял на дальнейшее сотрудничество ФРГ и США по иракской проблеме.

Для правительства ФРГ уже не представлялось возможным принять предложение США о военном присутствии в Ираке. Однако в самом начале иракского кризиса казалось, что ФРГ последует в фарватере внешнеполитических инициатив США. Тем не менее, еще в начале информационной компании о возможности вторжения в Ирак в конце 2001 г., министр иностранных дел Й. Фишер в интервью Die Zeit заявил, что правительство ФРГ проявляет сдержанность в вопросе о расширении зоны ответственности НАТО. Он также указал, что во внешнеполитических ориентирах ФРГ не произошло изменений. Г. Шредер также выступал против участия ФРГ в войне с Ираком: «ФРГ не примет участие в играх в войну и в военной интервенции».

Некоторые политические комментаторы полагали, что пацифистские лозунги помогли Г. Шрёдеру победить на выборах 2002 года. Так, Р. Холбрук в интервью газете Die Welt заявил, что причиной «наивного пацифизма» правительства ФРГ во время иракского вопроса (в отличие от боснийского вопроса, кризиса в Косово и участия в антитеррористической кампании в Афганистане) стала избирательная кампания. И хотя в результате новой внешней политики правительства ФРГ по отношению к НАТО и США вновь избранный канцлер Г. Шредер и президент США «оказались полные личной враждебностью друг к другу», но между двумя государствами, отметил Р. Холбрук, сохранялись контакты между главами внешнеполитических ведомств, более того США и ФРГ сотрудничали в Афганистане и на Балканах.

Однако, под воздействием дипломатов США, Г. Шредер пошел на уступки и он снова подтвердил, что в случае войны в Ираке США смогут использовать воздушное пространством ФРГ и базы в ФРГ, а немецкие экипажи не прекратят пилотировать самолеты AWACS. Тем не менее, в последствии правительство ФРГ снова подтвердило, что не намерено направить свои войска в Ирак, поскольку эти действия усилил бы влияние США в ближневосточном регионе. Поддерживая некоторые инициативы правительства США против Ирака, ФРГ и Франция подписали в 2002 году на Пражского саммита НАТО необходимые документы и высказались положительно о резолюции СБ ООН Ираку, однако отказались от участия в некоторых внешнеполитических инициативах правительства США против Ирака. В ответ, в качестве бойкота, Белый дом отказал Г. Шредеру обсудить с президентом США Дж. Бушем некоторые вопросы во время саммита НАТО в Праге. Дж. Буш также отказался от встречи с Г. Шредером, который должен был на саммите.

В январе 2003 года США сделали запрос у НАТО о возможной помощи во время предполагаемой войны с Ираком. Также для защиты Турции от нападения со стороны Ирака США сделали запрос о возможном использовании самолетов раннего обнаружения «АВАКС» и систем противовоздушной обороны «Пэтриот». В ответ Г.Шредер заявил, что если наступит война с Ираком, подразделения бундесвера будут охранять районы зон ответственности НАТО, а также будут осуществлять пилотирование самолетов «АВАКС».

Наиболее ожесточенными словесные упреки были в начале 2003 г. и эти политические высказывания подкреплялись внешнеполитическими инициативами. Так, Франция, Бельгия и ФРГ приняли решение наложить «вето» на возможное участие НАТО в обеспечении обороны Турции в случае нападения на нее иракских сил во время военной операции США в Ираке. Правительства Франция Бельгия и ФРГ посчитали, что содействие вооруженным силам Турции только докажет факт начала войны с Ираком и поэтому блокировали решение по усилению оборонительной мощи Турции. Впоследствии, как отметил в газете Die Welt А. Мидель, ФРГ вместе с Францией, Бельгией и Люксембургом дважды саботировали процесс планирования НАТО стратегических разработок войны в Ираке.

Таким образом, в начале 2003 г. раскол в НАТО усиливался. В совместном заявлении ФРГ, Франция и Россия от 10 февраля 2003 г. акцентировалось их общее пожелание рассмотреть альтернативные военным действиям способы ликвидации ОМУ в Ираке. В заявлении указывалось, что: «Резолюция № 1441 СБ ООН – основа для ликвидации ОМУ в Ираке», и «не использованы все возможности, указанные в резолюции…». В заявлении также указывалось, что существует альтернатива войне и еще можно избежать силовых методов урегулирования иракского кризиса. Однако правительство США не отнеслось всерьез к этому заявлению «благих намерений».

Об этом весьма необычном «немецком пацифизме» еще в середине 1990-х Г. Рормозер отмечая его основы: «либертаризм, пацифистский интернационализм и идеи превращения ФРГ в некую «республику всего человечества»». Поэтому многие политические деятеля в ФРГ и за рубежом требовали от Г. Шредера объяснить свою внешнюю политику по отношению к НАТО. Объясняя внешнюю политику ФРГ по иракскому кризису в Бундестаге, 13 февраля 2003 года Г. Шрёдер в правительственным заявлением сказал, что «невозможно заблуждаться о сущности режима С. Хусейна», но правительство ФРГ стремится добиться реализации резолюцию №1441, которая не «указывает на возможность смещения С. Хусейна или военных действий против Ирака». Свое видение роли НАТО в иракском кризисе И.Фишер изложил следующим образом: «Сейчас НАТО переживает переходный период, но необходимо сохранить институты и трансатлантическое сотрудничество в НАТО как и развивать их в будущем».

В ответ на эти заявления, президент Дж. Буш высказал свое недовольство этим решением союзников по НАТО, поскольку этими действиями они нанесли ущерб имиджу НАТО. Более того, Д. Рамсфелд сделал официальное заявление в котором указал, что, осуществление операции против Ирака возможно и без согласия НАТО. Тем не менее, правительства ФРГ и Франции во время иракского кризиса противостояли мнению, высказанному министром обороны США Д. Рамсфелдом: «составление коалиции определяется поставленной целью, а не цель – коалицией». Данная внешнеполитическая установка позволила правительству США игнорировать недовольство некоторых своих союзников по НАТО во время кризиса в Ираке. Таким образом, отмечает Л. Шевцова, НАТО и США оказались на грани кризиса. Одновременно началось противостояние «новой» и «старой» Европы. По этому поводу Я. Трайнор в газете «Гвардиан» писал, что восточноевропейские союзники США по НАТО, в отличие от старой Европы, «спешили предложить свои услуги США» и «выразили желание присоединиться к США в войне против Ирака вне зависимости от того, будет ли на то получена санкция ООН».

В ответ на предложения правительства США об участии НАТО в урегулировании и стабилизации на территории Ирака, в начале февраля правительство ФРГ сделало заявление, что не стремится играть «никакой роли» в военном присутствии в рамках НАТО в послевоенном Ираке. Также было отмечено, что послевоенное урегулирование и восстановление Ирака может воплощаться «только под эгидой Объединенных Наций». На вопрос корреспондента Х.-Ю. Лерша, о том, «примет ли Германия участие в восстановительных работах в Ираке после завершения войны?» министр обороны ФРГ Петер Штрук также не дал определенного ответа, но заявил ФРГ всегда выражало готовность взять «на себя ответственность в Ираке под эгидой ООН». Поэтому, министры обороны ФРГ и Франции обусловили потенциальную возможность участия своих государств в рамках НАТО в Ираке «возрождением суверенного иракского государства», то есть не раньше лета 2004 года. Более того, как заявили министры обороны Франции и ФРГ, именно иракское правительство, а не представители США должны обратиться к НАТО посредством ООН, и только тогда представители НАТО рассмотрят возможность отправления войсковых подразделений в Ирак. Однако представители США рассчитывали обсудить вновь эти предложения на саммите НАТО в Стамбуле.

Посол Германии в США с июля 2002 года В. Ишингер, делая некоторые замечания о будущем трансатлантического партнерства, писал, что НАТО в качестве организации для принятия трансатлантических решений, была недостаточно эффективно задействована иракского кризиса. И как отметил В. Ишингер, из-за недостаточной эффективности НАТО США использовали эту организацию только в качестве «набора инструментов», обращаясь только к подходящим партнерам. Он также указал на тот факт, что НАТО играл вспомогательную роль в Афганистане, а в Ираке и менее того. Он также назвал малоутешительными те факты, что НАТО использовался во время иракского кризиса как лишь вспомогательное средство для воплощения военно-политических и стратегических решений США, но НАТО не использовался как механизм проведения стратегических дискуссий и принятия общих трансатлантических решений. Поэтому пишет Ишингер, отсутствие стратегических обсуждений во время кризиса в Ираке стало существенным недостатком этой организации.

Вопреки риторике германских политиков, говоривших о необходимости уменьшить американское присутствие в мире, в действительности ФРГ вмешивались в дела других стран значительно чаще, чем во времена холодной войны. И благодаря новым технологиям, ФРГ получили возможность более свободно использовать силу по всему миру, все охотнее прибегая к авиационным и ракетным ударам. Несмотря на политическую риторику, правительство ФРГ оказало некоторые военные услуги США в качестве военного рекрута во время иракской кампании, а также продолжило сотрудничество с НАТО.Тем не менее, правительство ФРГ не могло согласиться на присутствие своих вооруженных сил в рамках НАТО в Ираке без санкций ООН, так как это бы повлекло за собой потерю правительством ФРГ престижа на международной арене. Не исключено, что в ближайшем будущем правительство ФРГ пойдет на дальнейшие уступки США по иракскому вопросу, однако сейчас трудно ожидать политических сенсаций от правительства ФРГ по иракскому вопросу.

Террористические действия международного значения 11 сентября 2001 года показали, что для стран НАТО и для США международный терроризм в лице исламских экстремистов представляет главную угрозу. Однако неожиданная внешнеполитическая инициатива ФРГ и Франции при участии России по вопросу о возможном военном вторжении в Ирака разрушила идиллию антитеррористической коалиции. Эти внешнеполитические усилия трех мировых держав (а ФРГ, которая не обладает ядерным оружием, не представлена как постоянный член СБ ООН, все же можно условно назвать мировой державой, столь отличные от внешнеполитической стратегии США, Великобритании и их союзников по иракскому вопросу лишь усилили кризис в НАТО.

Анализируя роль ФРГ в иракском кризисе 2003 года, С.А. Михайлов отмечает, что эти события обнаружили более серьезную степень расхождений внутри Североатлантического альянса, чем считалось до этого. В ситуации, когда США и европейским союзникам «необходимо было выработать линию поведения в условиях нового «модуса отношений», учитывая сохранявшуюся общность обоюдных интересов, которая служила бы лимитирующим фактором возникших разногласий», данного консенсуса достичь не удалось.

Время размещения публикации:
Дата последнего изменения: 11 августа, 2022 в 07:10
 
 
Поделиться новостью в социальных сетях:   ВКонтактеТелеграмLiveJournalTwitter
просмотрели просмотров: 1320  

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Комментируя, Вы соглашаетесь с правилами пользования сайтом.
Ответы на личные вопросы даются только за донаты!