Иврит ― язык национального возрождения

Языковая политика как элемент еврейского национального возрождения

• Лингвистический аспект функционирования государства
• Роль интеллектуалов и образовательных сообществ в возрождении иврита
• Иврит в еврейской культуре и обществе нового времени
• Ивритоязычное еврейское государство

Лингвистический аспект функционирования государства

Современное государство в политической жизни общества гарантирует организованность, а также системную целостность общества. Государственное образование, как и семья, родная речь, культура, представляет собой один из фундаментальных институтов политики. В государственных институтах представлены этнонациональные, социокультурные, лингвистические составляющие. Весьма важную роль в деятельности институтов государства играют лингвистические аспекты и вопрос о государственном языке является важным вопросом в современной политике. Однако, существует и другой аспект проблемы: стремление этнолингвистических сообщностей к культурной или территориальной автономии, сепаратизму, или даже созданию собственного государства. Поэтому необходимо рассмотреть взаимосвязь лингвистики и национального государственного образования, а также влияние возрождения родной речи на становление национальной государственной сущности или автономии.

В Европе, начиная с XIV столетия, возрождение языка и становление национализма были весьма часто сопутствующими процессами. На протяжении конца Средневековья в Европе нация и национальный язык стали расхожими понятиями, а родная речь стала одним из важных факторов в борьбе европейских народов за независимость, особенно против иноземных угнетателей. Более того, родная речь служила формой этнической и национальной идентификации, позволял нации сплачиваться в моменты политических кризисов. Особую роль в этом процессе сыграли интеллектуалы, пишущие на национальном диалекте. Во многих национальных движениях важная роль отводилась созданию литературного языка, разработке канонов творчества как средству идентификации и интеграции. Согласно Э. Хобсбауму, во Франции общефранцузская идентичность была создана в 1870-1914 гг. в результате деятельности системы общественного образования, введение единого курса истории и единых учебников на французском.

Язык является важно категорией для национальной идентификации. Так, становление независимой Норвегии в начале XX века совпадает с образованием новонорвежского языка (nynorsk). Пример Норвегии не составляет какой-то единичный случай.

В современной Европе происходит рост национально-этнического самосознания и его культурно-лингвистических элементов. Языковая политика современных стран направлена на умеренную поддержку возрождения языков различных этносов и наций. Особенно данная тенденция ярко выражена в федеративных государствах. В Соединенном Королевстве, во Франции, в Испании и других европейских странах региональные диалекты находят определенную поддержку центральных властей, в том числе законодательную и материальную.

Роль интеллектуалов и образовательных сообществ в возрождении иврита

В этом разделе рассмотрена языковая политика как элемент национального возрождения на примере роли иврита в возрождении государства Израиль. С его помощью создавалось многочисленное еврейское сообщество в Палестине. С 1948 года иврит является национальным языком Израиля, то есть средством устного и письменного общения в еврейском государстве. Он служит для коммуникации новых репатриантов и старожилов, межобщиннного и межэтнического общения, израильтян и евреев диаспоры, а также связывает евреев Израиля с их историей, религией и традицией.

После поражения антиримского восстания в 132-135 гг. н.э., значительная часть евреев проживала вне Палестины, в изгнании. Следует отметить, что с V в. до н.э. средством общения евреев не был иврит (семито-хамитской языковой семьи). Он сохранился лишь как священный язык («лошен кодеш») ― для молитв и общения знатоков Писания. Уже в III в. до. н.э. он был вытеснен вульгарным греческим и арамейским. В дальнейшем для повседневного общения евреи в диаспоре использовали причудливую смесь диалектов окружающего их мира и ивритоязычных заимствований ― как, например, идиш среди европейских евреев и ладино среди испанских евреев и их потомков. Таким образом, еврейский народ существовал в этот период, скорее не как этно-лингвистическая общность, а как религиозная община, объединенная священными текстами. И только на территории Речи Посполитой еврейская община пользовалась широким полномочиями и автономией как квази-государственное образование.

В Новое время — в конце XIX века началось возрождения иврита как еврейского национального языка в противовес «жаргону» — идиш. Известный британский историк-марксист Э. Хобсбаум утверждал, что современный иврит ― всего лишь недавнее изобретение палестинофилов и сторонников сионистского движения, что неверно с лингвистической точки зрения. В самом деле, например, говорящий на современном иврите может читать еврейскую Библию. Тем не менее, иврит до конца XVIII века оставался языком религии, но секулярная литература на нем появилась только в конце XVIII века. Первые деятели еврейского «Просвещения» («Гаскалы») последней четверти XVIII стремились писать в библейском стиле, который казался им чистым, неиспорченным, прекрасным и основанным на правилах ивритской грамматики, в отличие от талмудического языка, который представлялся «испорченным арамейскими и греческими примесями».

Однако по мере того, как литература на иврите расширялась и охватывала новые области жизни, все более очевидной становилась недостаточность псевдобиблейского стиля и словаря. В литературные произведения постепенно проникают языковые черты позднего иврита, слова и выражения из Талмуда, из молитвенника и обширной средневековой литературы вместе с различными арамейскими элементами. Попытки придать древнееврейскому статус если не разговорного, то современного предпринимались еще «просвещенными» «маскилим». В 1850–1870 годам это движение превратилось в мощную общественную силу, возродило ивритоязычную словесность и создало блестящую литературу на идиш. Эта задача была возможна благодаря традиционно высокому престижу древнееврейского у всех неассимилированных групп еврейства. К концу XIX века возникает новый стиль, в котором слились вместе элементы всего языкового наследия в целом. Писатель Менделе Мохер Сфарим в своих художественных произведениях и Ахад-ха-Ам в публицистике были провозвестниками этого нового течения.

Развитие лингвистики и литературы может сыграть существенную роль в создании нации, а развитие современной еврейской прозы и поэзии подтверждает данное утверждение. Однако, следует отметить, что многие «просветители» отрицали народный язык. Начиная с конца девятнадцатого столетия, еврейские авторы в Европе и Палестине/Израиле произвели монументальные тексты для формировании национальной идентичности. Все же, этот процесс не всегда был объединенный и непрерывный. Создание современного еврейского литературного канона предлагает широкое становление современной еврейской литературы, имеющей целью установить классическую еврейскую секулярную прозу и поэзию.

Попытки придать древнееврейскому статус если не разговорного, то современного во второй половине XIX в. века предпринимались узкой прослойкой интеллигентов-гебраистов из числа «Ховевей-Цион» ― сообщества кружков палестинофилов в Российской Империи. Однако со стороны основной массы евреев эти усилия имели самую ограниченную поддержку, в значительной степени из-за сакрального характера «лешон-кодеш» (святого языка). И даже у большинства национально мыслящих еврейских интеллектуалов понимания не встречали. Гебраизм считался курьезным лингвистическим экспериментом, таким же как эсперантизм.

Идея возрождения разговорного иврита в то время встретила сопротивление среди представителей самых разнообразных направлений еврейской мысли. Религиозные евреи крайнего толка, для которых иврит был «священным языком», боялись, что, став разговорным, он будет «осквернен». Некоторые из «просвещенных» («маскилим»), рассматривали иврит лишь как литературную игрушку. Они опасались, что такое превращение испортит красоту «языка пророков», засорив его варваризмами.

И только благодаря самоотверженности Элиэзера Перельмана (Бен-Иегуды) и его сподвижников, создавших «Комитет языка иврит», уже в 1913 г., в ходе «войны языков», развернувшейся между энтузиастами-гебраистами и благотворительным обществом «ха-Эзра» по поводу того, на каком языке будет вестись преподавание в Технионе, стало очевидно, что языком израильского еврейства в недалеком будущем станет именно иврит.

Сопротивление ивриту сдавало позиции по мере того, как этот язык распространялся, становясь главным средством общения в Палестине. Иврит быстро рос и обогащался новыми словами и оборотами. Число людей, для которых он был основным языком, из небольших групп превратилось в миллионы. Остатки оппозиции существовали, главным образом, в странах рассеяния вплоть до второй мировой войны. Таким образом, благодаря усилиям еврейских интеллектуалов, интеллигенции, а также различных сообществ иврит стал «живым» и разговорным языком в Палестине в начале XX века. Но следует отметить, что важную и ключевую роль в становлении иврита как языка еврейского возрождения сыграло сионистское движение.

Иврит в еврейской культуре и обществе нового времени

В этом разделе будут рассмотрена роль иврита в еврейском национальном возрождении.

Начиная со второй половины ХVIII века просвещенные евреи в Западной, а затем и в Восточной Европе возрождают иврит как язык литературы и культурного общения. Но лишь в начале XX столетия иврит стал языком повседневного общения среди европейских сионистов и поселенцев в Палестине. Для достижения данной цели предпринимались многочисленные усилия в Палестине и странах диаспоры. Только в Палестине к началу XX века энтузиасты смогли создать значительное сообщество поселенцев, говорящих на иврите. Следует отметить, что возрождения иврита стало уникальным явлением в истории национальных движений, стремившихся к созданию собственной государственности. Этот язык не был разговорным в течение полутора тысячелетий. И, тем не менее, эксперимент сионистского движения увенчался успехом и иврит стал одной из основ, сплачивающих общество поселенцев, создающих «государство в пути».

Создание ивритоязычного сообщества в Палестине ― уникальный в своем роде пример национального строительства, когда довольно пестрому переселенческому сообществу, каковым был новый, «сионистский» ишув, сознательно прививалась культура, одинаково чуждая каждой из еврейских общин и во многом искусственно созданная национально-мыслящими еврейскими интеллектуалами. Эта «ничья» культура, должна была «оздоровить» характер еврейского народа, что, по мнению идеологов сионизма первой половины XX в., означало преодоление полиморфности еврейской общности ― «слияние диаспор» («мизуг галуйот»). Иными словами, этнический облик современного израильтянина во многом создавался в соответствии с неким сионистским видением того, каким должен быть «настоящий еврей».

Несмотря на то, что до 1948 г. основная масса еврейского населения Палестины, впрочем как и большинство сионистских общественных и культурных деятелей, были выходцами из стран Восточной и Центральной Европы, сионистское культурное строительство в догосударственную эпоху и в первые годы независимости во многом определялось неприятием традиционной культуры неассимилированного ашкеназского еврейства. Отрицание ашкеназской культуры, как и сама идея реформирования еврейства, были широко распространены в среде национально мыслящей еврейской интеллигенции еще до появления и в первые годы сионистского движения, уходя корнями в идеологию Хаскалы («еврейского просвещения»). Нельзя также игнорировать тот факт, пишет А. Корнилов, что «над ашкеназской по происхождению интеллигенцией тяготел комплекс национальной неполноценности, характерный для многих сегрегированных этно-социальных групп и впервые описанный еще до войны немецкими и немецко-еврейскими психиатрами, применительно именно к евреям (европейским), ― как Judische Selbsthasse, ʻʻеврейская самоненавистьʼʼ». В итоге, вместе с идишем была отчасти предана забвению культура евреев от Вислы до Днепра. Данная политика означала не только борьбу с идишем как языком в Израиле, но и борьбу с еврейской культурой диаспоры, черты оседлости, разрыв с еврейским прошлым, которое подлежало забвению.

Сионизм начала и середины XX в. был не просто воинствующим отрицанием иудаизма в целом, всех его ветвей без различия, ― он был также попыткой создания совершенно новой еврейской общности на чисто секулярной базе. Поэтому вполне закономерно, что еще до возникновения Государства Израиль в палестинском сионистском ишуве уже послышались первые утверждения, будто здесь рождается «новая, израильская нация», не имеющая ничего общего с еврейством диаспоры, да и с историческим еврейством вообще. Показательно, что тот же Д. Бен-Гурион, ощущая опасность этих лозунгов, сознательно и настойчиво внушал гражданам нового государства ощущение связи с его библейскими корнями. Примечательно, что в начале XX века идея латинизации иврита была весьма популярной ― даже З. Жаботинский, один из видных деятелей сионистского движения и Итамар Бен-Ави, сын Элиэзера Бен-Иехуды, выступали за то, чтобы чтобы приблизить иврит к европейскому алфавиту. Однако подобные предложения встречают со временем все меньшую поддержку. Евреи, как видно, привязаны к своему древнему алфавиту.

Соответственно, деятели искусства, закладывавшие основание израильской культуры в первые 50 лет после Базельского конгресса, сами выходцы из стран Восточной Европы, охотнее черпали вдохновение в библейских и околобиблейских сюжетах, жизненном укладе «экзотических» восточных евреев и даже арабов-бедуинов, нежели культурном наследии мира польских или украинских местечек. Так, поэт Йонатан Ратош и его соратники по ханаанскому движению («кнааним») полагали, что эта новая нация («иврим» или «ивритян») сложится — на базе общего языка, культуры и территории (но никак не религии) — из народов исторического Ханаана. В своем манифесте 1944 г. они декларировали: «Еврей и “иври” противоположны друг другу — еврей религиозной общности евреев, рассматривающей нацию именно как религиозную общность». Это означало все тот же призыв сменить религиозную принадлежность на секулярную «национально-территориальную». Отголоски этих настроений можно услышать и в названиях некоторых сионистских трудовых и боевых организаций того времени, вроде «Гдуд иври», но в целом этот призыв «кнаанитов» был отвергнут даже самыми пылкими сторонниками сионистской секуляризации. После создания государства, которое в своей Декларации независимости провозгласило себя «еврейским» («медина йеудит»), а никак не «ивритским», это увлечение и вообще вышло из моды. Впрочем, несмотря на идеологические установки своих создателей и декларируемые цели, еврейско-палестинская культура первой половины ХХ в. испытывала сильнейшее европейское и еврейско-ашкеназское влияние и в любом случае оставалась чужда евреям-выходцам из азиатских и африканских стран.

Ощущение, что воспитание «нового еврея», порвавшего с многовековым наследием «ненормального» существования в диаспоре, носителя принципиально новой культуры — есть задача не менее важная для возрождения еврейской нации, чем построение национального государственного образования, было присуще самым разным течениям внутри сионизма, прежде всего неполитическим. Это относится к «духовному сионизму» Ахад ха-Ама и его немногочисленным последователям, вообще скептически относившихся к возможности воссоздания еврейской государственности где бы то ни было, еврейским «ницшеанцам», таким как Х.Й Бреннер или М. Бердичевский, левым, «рабочим» сионистам марксистского (последователей Н. Сыркина и Б. Борохова) и немарксистского толка, ставших после второй алии доминирующим элементом как в политической, так и культурной жизни ишува. Хотя и методы, и конечная цель национальной и культурной реформы далеко не всегда понимались ими одинаково. Таким образом, сионистское движение воплотило в жизнь невиданный доселе эксперимент — в Палестине было возрождено не только значительное сообщество евреев, но и древний еврейский язык.

Следует отметить, что важную и ключевую роль в становлении иврита как языка еврейского возрождения сыграли не только усилия евреев Палестины, но и сионистское движение в целом, которому был необходим национальный язык для легитимизаации своих политических требований. Именно по этим причинам сионистское движение в начале XX века поддержало движение по возрождению ивритоязычных сообществ в Палестине и в диаспоре ― сторонникам иврита предоставлялась материальная и организационная поддержка. На иврит возлагались неограниченные надежды как на язык, способный создать новую, свободную от влияния диаспоры культуру в Палестине / Израиле. Данная задача отчасти была решена, но не совсем успешно, так как до сих пор израильская ивритоязычная культура страдает «провинциализмом», оторванностью от еврейских европейских корней.

Иврит в межвоенный период пережил процесс нормализации – он стал не только разговорным языком и средством межобщинной коммуникации, но и применялся в публицистике, науке, искусстве, технологическом производстве и управлении. Таким образом, в межвоенный период иврит успешно прошел этап становления и развития и трансформировался в язык «государства в пути».

Ивритоязычное еврейское государство

Развитие иврита и усилия по его возрождению не прекратились с момента создания государства Израиль в 1948 году. И они были продолжены в государственный период. В этой заметке будет рассмотрена динамика языковой ситуации в Израиле, а также роль этого языка в формировании израильского общества.

Израильское общество можно охарактеризовать как переселенческое. В формировании еврейского населения Израиля огромную роль играла иммиграция. На момент провозглашения независимости Израиля еврейское население Палестины составляло несколько менее 650 тыс. человек. А перед началом первой волны алии (1882-1903 гг.) так называемый «старый ишув» насчитывал всего 24 тыс. евреев.

Соответственно, на еврейском населении Израиля не могло не отразиться этнографическое разнообразие, характерное для еврейских общин в диаспоре. Между израильтянами сохраняется деление на этнолингвистические группы, землячества (общины выходцев из конкретной страны) и более или менее замкнутые религиозные общины (своеобразные этноконфессиональные общности). Эти объединения часто служат организационной базой землячеств. Современная израильская языковая динамика отличается значительной толерантностью к использованию диалектов диаспоры в повседневном и культурном общении. Израильтяне знают два и более языков. Следует полагать, что данная ситуация будет продолжаться и в будущем.

В современном Израиле не существует проблем коммуникации между различными общинами и этническими группами. Функцию средства коммуникации выполняет иврит как универсальное средство межобщинного и межэтнического общения. Более того, современный иврит служит не только средством коммуникации, но и связывает настоящее израильского общества с его историей, традицией и религией. Он обеспечивает преемственность еврейской культуры и традиции.

В настоящее время иврит ― в полной мере родная речь для евреев израильского происхождения. Сфера его применения в современном еврейском государстве постоянно расширяется. И он после 1948 г. демонстрирует устойчивую тенденцию к саморазвитию. Происходит быстрое его изменение словарного запаса и грамматики В последние годы происходит некоторое тяготение к конвергенции с английским и арабским. Это происходит в основном за счет постоянного проникновения американизмов и арабских заимствований через молодежный сленг.

Сегодня иврит является живым языком большинства населения в еврейском государстве. Он рассматривается как национальное достояние и еврейским народом стран рассеяния. За рубежом Всемирная сионистская организация и еврейские образовательные учреждения разработали обширную сеть школ и интенсивных курсов (ульпанов) для обучения ивриту подрастающего поколения и взрослых. Превращение этого языка из письменно-литературного в живой язык повседневного обихода требовало быстрого обогащения его ресурсов. Словарь расширялся как за счет исследования и использования лексики классической эпохи, так и путем образования новых слов от существующих корней. Не менее 20 тысяч новых слов вошли в иврит со времени обновления его разговорной функции. И это, по мнению И. Гурии, «беспрецедентное явление в истории языковой культуры».

В данном контексте следует отметить, что приблизительно с конца 70-х годов прошлого века разговорный иврит занял главенствующую позицию по отношению к высокой литературной письменности. В настоящее время разговорный иврит постоянно упрощается. Им пользуются практически все израильтяне, от коренных жителей (в том числе и израильских арабов) до многочисленных иммигрантов. Также примитивизации и пиджинизации на всех уровнях (фонетики, грамматики, синтаксиса и лексики) способствует тот факт, что значительная часть новых репатриантов не обладает достаточной усердностью и усидчивостью, а иногда и способностью, чтобы выучить иврит на должном уровне. Они не вникают в логику этого языка. Также они не всегда могут полностью абстрагироваться от лексико-грамматического строя родной речи страны исхода.

Пуристы, борющиеся за чистый, высокий иврит, выступают против упрощения лингвистических форм и использования ненормативных оборотов. Они предлагают сохранять и пропагандировать нормативные правила грамматики, установленные Академией языка иврит. Они также предлагают образовывать неологизмы, отталкиваясь от традиционных ивритских корней. Но эти производные чаще всего являются весьма тяжеловесными и не входят в состав общепринятой лексики. Сторонники «нового иврита» выступают за использование различного рода коллоквиализмов, заимствований и т.д.

Пионеры-лингвисты и, по крайней мере, до недавнего времени, учителя считали восточное произношение наиболее правильным. Официально признанное Академией и министерством просвещения, оно до сих пор предписывается учебниками языка и пропагандируется массовыми средствами информации. Ашкеназское произношение постепенно исчезло в Эрец-Исраэль и сохраняясь лишь в некоторых религиозных кругах, говорящих на идиш в Израиле и за рубежом, но еще долгие годы продолжало преобладать в странах рассеяния. Однако все же распространение разговорного иврита среди иммигрантов из Европы привело к ослаблению наиболее характерных звуков сефардского произношения: горловых и гортанных.

Несмотря на распространение диалектов диаспоры в Израиле, иврит остается наиболее массовым (по числу носителей) языком в еврейском государстве. Его фактическое использование несравнимо шире, чем каких-либо иных языков практически во всех сферах общественной жизни. Таким образом, в результате эволюции израильского общества, иврит стал доминирующим и его существованию в данном статусе ничего не угрожает.

Итак, в современном Израиле происходят процессы языковой модернизации. Разворачивается дальнейшая трансформация новоеврейского из литературного конструкта в язык повседневного общения. Происходит даже некоторая его примитивизация из-за недостаточного усвоения грамматики жителями Израиля. В настоящее время иврит весьма интегрирован в семью других языков. Благодаря деятельности академических сообществ созданы тысячи новых слов. На этом языке успешно функционирует израильская наука и технологическая отрасль. Более того, в Израиле возникают различные диалекты.

В настоящее время иврит является одним из официальных языков государства Израиль. Вторым государственным языком является арабский, на котором говорят около 20 процентов населения страны. Арабскому языку представлены широкие широчайшие возможности самостоятельного культурного развития. Тем не менее, изучение и преподавание арабского в Израиле происходит как второго иностранного, а не как государственного, наравне с французским, русским, немецким и другими языками. Преподается он при условии, что первым иностранным языком для преподавания является английский язык. Также весьма популярен в Израиле английский, бывший в свое время языком колониальной администрации Палестины и в настоящее время являющийся средством международного общения.

На современном этапе, когда иврит стал доминантным языком, в Израиле действуют радиопередачи и выпускаются периодические печатные издания для репатриантов из разных стран. Популярны издания для русскоговорящих, франкоязычных и репатриантов из Эфиопии. Такое положение, вероятно, будет сохранено и в будущем, поскольку Израиль остается страной непрекращающейся иммиграции. Кроме того, русскоязычная община весьма многочисленна (до 20 процентов от населения страны), что создает условия для присутствия русскоязычной среды в жизни израильского общества.