Партийная коалиция

Партии и коалиционное правительство

• О политических партиях
• Партийная коалиция
• Партии России

Политические партии как объект изучения политологии

Термин «партия» происходит от латинского глагола partire – разделяю и в XVIII – первой половине XIX вв. данный термин имел негативный контекст, когда под партией понимали фракцию, то есть явление, вносящее раскол в общество. Однако в последней трети XIX в., в связи с появлением массовых партий в политической практике, партии стали рассматриваться как естественное явление политической жизни общества.

Современное понимание политических партий начало формироваться в конце XIX – начале ХХ в. Наиболее приемлемое определение предоставил немецкий социолог, профессор экономики Мюнхенского университета Макс Вебер (1864-1920 гг.), который полагал, что партии следует определить как общественные организации, опирающиеся на добровольный приём членов, ставящие целью завоевание власти для своего руководства и обеспечение активным членам соответствующих условий, как духовных, так и материальных, то есть для получения определённых материальных выгод или личных привилегий, либо для того и другого одновременно.

Политическую партию следует определить как институт, который выражает интересы определённой социальной группы (или многих групп) и стремится к завоеванию государственной власти для их реализации. С концепцией партийной деятельности связана концепция выборности, существующая для обеспечения народного суверенитета и представительства всех групп в политической системе общества посредством партий.

По мнению главного научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН К.С. Гаджиева, партия является организованной группой людей, объединившихся для участия в политической жизни и преследующих цель завоевания политической власти. Таким образом, по мнению Гаджиева, партии призваны преобразовывать разнообразные интересы в альтернативные политические курсы и реализовывать их на государственном уровне, и с данным мнением трудно не согласиться, учитывая важный вклад политических партий в представительство интересов в современной политической системе общества. В этом качестве в большинстве случаев партии выражают интересы определённых социальных сил и призваны представлять эти силы в правительственных ведомствах, министерствах и парламенте.

Многопартийные системы и партийные коалиции

При многопартийной системе за власть борются несколько партий, а если ни одна из них не получает большинства на выборах, то правительство формируется на коалиционной основе (Coalition government). Под коалицией понимается сознательное объединение партий для совместного достижения своих целей в относительно долгосрочной перспективе. Проблема составления партийных коалиций требует подробного изучения.

Коалицию следует отличать от объединения, когда партии кооперируются на базе «негативного консенсуса», а также от альянсов «временного большинства», заключаемых по сиюминутным основаниям. Партийная предвыборная коалиция образуется на период избирательной кампании и формируется в период выборов на весь срок полномочий выборного органа или на короткий срок (конъюнктурная).

Доминирующую роль в исследовании партийных коалиций и коалиционного взаимодействия в политической науке играют дедуктивные концепции, строящиеся на теории рационального выбора. В рамках таких концепций следует подразделить теории, исходящие исключительно из количественных критериев, таких как размер и состав партийной коалиции. Примером здесь может служить концепция «минимальной выигрышной коалиции», предложенная профессором политологии Рочестерского университета Уильямом Райкером (Riker; 1920-1993 гг.) в труде ʻʻThe Theory of Political Coalitionsʼʼ, в соответствии с которой число объединившихся в коалицию политических акторов не должно превышать необходимое и достаточное для победы на выборах и формирования правительства. Согласно данной схеме, стремясь сделать собственное положение более весомым при распределении министерских портфелей, партии пытаются минимизировать количество союзников и выбирают наименьшую по размеру коалицию. Райкер полагал, что самой оптимальной коалицией является коалиция минимального преобладания (minimal winning coalition) ― минимальное парламентское большинство, в котором идеологическая близость не учитывается.

Согласно теории «конкурентного подкупа», Райкер утверждал, что состав такой коалиции определяет «взятка» должностями и назначениями, а структура правительства устанавливается в организационно-властной сфере, при которой принципиально-ценностное измерение в политике игнорируется. Одной из разновидностей указанной концепции является «модель с наименьшим числом партий», основанная на «теореме сделки». Суть её, как указывает профессор Виргинского университета Кэрол Мершон (Mershon) в работе «Costs of Coalition», заключается в том, что партии, желая сократить издержки по переговорам с потенциальными партнерами, будут выбирать те коалиционные конфигурации, в которых меньше всего участников. Одновременно постулируется, что коалиция с минимальным числом членов более маневренна и устойчива.

Дедуктивные концепции второй группы включают, помимо количественных, такие критерии как близость партийных программ и политических предпочтений. Так, сторонники модели «минимального пространства» полагают, что сходство политических преференций облегчает процесс заключения соглашения между партиями. В качестве эмпирического показателя программных различий обычно берётся дистанция, разделяющая партии по лево-правому континууму. Чем меньше «дистанция» между партиями, тем вероятнее заключение коалиции между ними. Другой вариант подобной концепции — теория «минимально связанной коалиции», приверженцы которой ориентируются на идейную близость партий по лево-правой шкале. Согласно заключению профессора политологии университета штата Калифорния (Сан-Диего) Аренда Лейпхарта, ссылающегося в работе «Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование» на результаты многочисленных исследований, последние две модели обладают реальной предсказательной силой.

Вместе с тем, прогностические возможности этих концепций вызывают у него серьёзные сомнения. Действительно, профессор социологии Амстердамского университета Абрам ДеСван (DeSwaan) в работе ʻʻCoalition Theories and Cabinet Formationʼʼ путём эмпирических наблюдений за процессами составления правительственных коалиций пришёл к выводу, что при составлении правительства из нескольких партий весьма распространена
идейная близость партий, которая приводит к формированию
сплошных коалиций (connected coalition) из
идеологически смежных партий. Далее он выяснил, что наиболее распространённой формой составления партийных коалиций является не сплошная коалиция минимального преобладания (connected minimal winning coalition), а коалиция, в состав которой входит несколько больше участников, чем это необходимо для завоевания минимального парламентского большинства (oversized coalitions). Он также пришёл к выводу, что случаи составления коалиций из почти всех парламентских (grandcoalitions) весьма редки.

Принимая тезис о рациональной деятельности партий и признавая возможную валидность дедуктивных теорий при описании коалиционного поведения, следует также согласиться с тем, что подобные теории не позволяют адекватно интерпретировать многие результаты исследований. В связи с этим целесообразно принять положение
индуктивной теории о необходимости более широких рамок анализа коалиционной политики.

Важнейшим достоинством дедуктивных концепций является их компактность, а главным недостатком — пренебрежение институциональными, региональными и субъективными особенностями. Даже в тех случаях, когда подобные теории демонстрируют высокую предсказательную силу, они не всегда объясняют полученные ранее результаты. В свою очередь, сторонники индуктивной модели впадают в другую крайность ― в анализ вводится слишком много переменных, следствием чего становится излишняя дескриптивность и склонность к объяснению коалиционной политики специфическими чертами страны. Вместе с тем представляется, что индуктивный и дедуктивный подходы имеют рациональные аспекты, позволяющее применять их для изучения коалиционного взаимодействия партий. Действительно, как отмечал российский политолог А.Н. Щербак, «дедуктивный подход чересчур абстрактен, индуктивный — слишком описателен, что делает неэффективным их использование в «чистом» виде». Однако, если попытаться совместить их сильные стороны, то можно избавиться и от абстрактности, и от описательности.

Российские политические партии в 1990-х и в начале 2000-х гг.

Одной из целей развития и становления партийной системы в Российской Федерации стало представление интересов различных слоёв населения альтернативными политическими курсами и реализация этих интересов на государственном уровне, а также представление их в парламенте и вне парламента. В России многие трудности пост-тоталитарного периода порождены как раз отсутствием более или менее институционализированных дееспособных партий. Влияние же представленных в парламенте партий на формирование исполнительной власти и принятие правительственных решений крайне незначительно.

По своему конституционному устройству Российская Федерация относится к президентским политическим режимам, при которых президент наделен правом назначения и смещения членов кабинета министров, а полномочия парламента по отношению к правительству ограничены. Тем не менее, российские партии прибегают к построению коалиций, причём в последнее время их коалиционное взаимодействие заметно активизировалось, что приводит к возникновению самых разнообразных новых политических партий, например «Правое дело» в ноябре 2008 г.

К настоящему времени многие из политических партий 1990-х гг. уже исчезли с политической арены, на смену им пришло множество новых партий, объединений, союзов, которым, по мнению К.С. Гаджиева, «ещё предстоит доказать свою легитимность, получив поддержку у избирателей, подтвердить, что они действительно являются реальными политическими партиями, за которыми стоят реальные социальные силы» (Гаджиев, 1999, С. 123).

Как отмечает главный редактор бюллетеня «Партинформ» Ю.Г. Коргунюк, основываясь на анализе итогов выборов в Государственную Думу Российской Федерации 1993 года, российская электоральная реформа начала 1990-х гг. не способствовала ни формированию эффективных политических партий, ни созданию устойчивых партийных коалиций, а стимулировала развитие клиентелистских группировок вокруг популистских лидеров (Коргунюк, 2007, С. 11-12).

Оригинальная схема функционирования российских политических партий была предложена директором Института политических исследований (ИПИ) С.А. Марковым, который, характеризуя российские партии как «протопартии», делит их на лидерские, идеологические, фракции в парламенте, протопартии интересов и даже социокультурные группы. При этом в каждом из циклов пульсации происходит укрепление и уменьшение числа протопартий и институционализация партий (Формирование…, 1998). Однако данная ситуация была характерна только для российской политической практики середины 1990-х гг.

Наиболее значимым вызовом для российских партий и партийной системе, по мнению доцента факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге В.Я. Гельмана, является гибридный характер российского политического режима, в рамках которого роль партий оказывается существенно элиминирована. Политические партии, скорее, составляют часть фасада реального механизма принятия решений, основанных на внеинституциональных (в смысле обхода легальных властных институтов) параконституционных практиках, либо включаются в этот механизм на второстепенных ролях, свидетельством чего может служить деятельность КПРФ и ЛДПР в Государственной Думе (Гельман, 1997).

Однако, если влияние российских политических партий на функционирование структур исполнительной власти весьма невелико, то в парламенте их роль значительно выше. Российский парламент имеет решающее слово в принятии законов и распределении бюджетных средств, что превращает его в одну из основных арен лоббистской активности — как региональной, так и отраслевой. Успех на парламентских выборах значим и для организационного развития партий. Так, оппоненты действующего Президента рассматривают победу на парламентских выборах как первый шаг к победе на выборах президентских. Отсюда – стремление партий укрепить свои позиции в Государственной Думе путём увеличения числа контролируемых мест или расширения участия в руководящих парламентских структурах (либо и тем, и другим способом). Данное стремление российских партий, по мнению шефа-редактора журнала «Полис» Т.В. Шмачковой, и является источником коалиционного взаимодействия (Шмачкова, 1996, С. 28-52). Действительно, малые фракции лишены должного представительства в комитетах Государственной Думы Российской Федерации, что существенно снижает их влияние на процесс принятия парламентских решений. Наличие 5-процентного (и 7-процентного барьера с декабря 2007 г. согласно п. 4.1 ст. 84 Федерального Закона «О выборах») барьера, тип электорального расписания и способ распределения постов в Государственной Думе вынуждают миноритарные и карликовые партии, которые не имеют возможности преодолеть барьер, вступать в предвыборные коалиции с более крупными образованиями. Таким образом, у миноритарных партий сохраняется стимул к формированию на следующих выборах коалиций, чтобы преодолеть «заградительный» барьер и создать собственную фракцию.

Выборы в Государственную Думу производятся путём голосования всех дееспособных граждан Российской Федерации. До выборов в декабре 2007 г. половина состава палаты избиралась по территориальному принципу: от каждого из 225 территориальных округов избиралось по одному депутату. Вторая половина Государственной Думы избиралась по партийному принципу. В голосовании по единому федеральному округу участвуют политические партии, имеющие на момент назначения выборов отделения в половине субъектов Федерации. Партии выдвигают списки кандидатов, которые в случае победы партии на выборах становятся депутатами.

Из всех участвовавших в выборах в Государственную Думу в 1993 г. блоков и избирательных объединений только 8 преодолели пятипроцентный барьер и получили следующий процент голосов избирателей (%): ЛДПР – 22,92; «Выбор России» – 15,51; КПРФ – 12,4; «Женщины России» – 8,13; Аграрная партия России (АПР) – 7,99; «Яблоко» – 7,86; Партия российского единства и согласия (ПРЕС) – 6,73; Демократическая партия России (ДПР) – 5,52. В выборах в Государственную Думу в 1995 г. только 4 избирательных объединений и блоков преодолели пятипроцентный барьер: КПРФ – 22,3%; ЛДПР – 11,18; «Наш дом – Россия» – 10,13; «Яблоко» – 6,89%.

Показателем доверия населения к партиям стала активность избирателей на третьих выборах в Государственную Думу в 1999 г.: из 108 млн. граждан России, имеющих право голоса, на избирательные участки по выборам в Государственную Думу явились более 60 млн. человек, или 61,85% от всех избирателей. В итоге:
КПРФ получила 67 мандатов по партийным спискам и 46 – по одномандатным округам, в сумме – 113;
«Единство» получило 64 мандата по партийным спискам и 8 по одномандатным, всего 72 мандата;
«Отечество – Вся Россия» – 37 плюс 30, итого 67;
«Союз правых сил» – 24 плюс 5, итого 29;
«Яблоко» — 16 плюс 4, итого 20;
Блок «Жириновского» — 17 мандатов (не было кандидатов в депутаты по одномандатным округам).

Принятый летом 2001 г. и опубликованный 14 июля 2001 г. Федеральный Закон «О политических партиях» ускорил данный процесс. В настоящее время правовое положение политических партий определяется Законом РФ «О политических партиях» № 95-ФЗ от 11.07.2001 г. в последующих редакциях. Данный закон дополняет Конституцию Российской Федерации, согласно которой политические партии являются одной из форм осуществления гражданами права на объединение (п. 3, ст. 13). Федеральный закон «О политических партиях» чётко определил в пункте 4 статьи 3-й основные функции политической партии:
* формирование общественного мнения;
* политическое образование и воспитание граждан;
* выражение мнений граждан по любым вопросам общественной жизни, доведение этих мнений до сведения широкой общественности и органов государственной власти;
* выдвижение кандидатов на выборы в законодательные (представительные) органы государственной власти и представительные органы местного самоуправления, участие в выборах в указанные органы и в их работе.

Согласно указанному закону все партии, то есть организации, претендующие на участие в выборах, обязаны были в течение двух лет пройти перерегистрацию. Чтобы быть зарегистрированной, партия должна насчитывать как минимум 10 тыс. членов и иметь отделения (численностью не менее 100 человек), по меньшей мере, в половине регионов России (более 42-х). Кроме того, не допускается создание партий на профессиональной, этнической, религиозной или региональной основе. В подобных условиях лидерам миноритарных и карликовых партий, если они хотят остаться в политике, неминуемо придётся поступиться частью своей автономии в пользу больших партий. Эти партии должны будут либо влиться в более крупные (хотя бы в рамках избирательного блока), либо объединиться между собой, провести учредительный съезд, зарегистрироваться в Минюсте, создать 45 региональных отделений, набрать 10 тыс. членов. Поэтому более вероятной выглядит стратегия присоединения к действующим партиям, поскольку упомянутый закон поощряет крупные партии и не благоприятствует малым.

К декабрю 2002 г. в Российской Федерации можно было насчитать около 40 политических партий, зарегистрированных в Минюсте, и свыше 60 общественно-политических движений, претендующих на получение статуса «политическая партия». Согласно информации с веб-сайта Центральной избирательной комиссии РФ, по состоянию на 10 сентября 2008 года, в соответствии с Федеральным законом «О политических партиях», было зарегистрировано 14 политических партий. Из них наибольшим политическим влиянием обладают «Единая Россия»; Коммунистическая партия Российской Федерации; Либерально-демократическая партия России; «Справедливая Россия»; «Яблоко»; «Союз правых сил», «Гражданская Сила» и Демократическая партия России, объединившиеся в ноябре 2008 в партию «Правое дело»; Аграрная партия России; «Патриоты России», «Народный Союз» и Российская экологическая партия «Зелёные». Однако эффективность политического плюрализма, включая партийную систему, по мнению К.С. Гаджиева, «определяется тем, в какой степени в обществе сформировались, институционализировались и заявили о себе разнообразные центры и источники власти и влияния» (Гаджиев, 1999, С. 123).

Как отмечает заведующий отделом социологии Регионального общественного фонда ИНДЕМ («Информатика для демократии») В.Л. Римский, накануне выборов в Государственную Думу Российской Федерации четвертого созыва в декабре 2003 года «Единая Россия» потеряла практически полностью тот электорат, который проголосовал в 1999 году за объединения «Единство» и «Отечество» (около 35%), кроме тех 12% избирателей, которые всегда голосуют за партию власти. «Единая Россия» к 2003 году унаследовала организационную структуру, большинство руководителей и значительную часть идеологии от «Отечества», а симпатии избирателей к В.В. Путину от «Единства» (Римский, 2003). При этом «Единая Россия» является, скорее, не «партией власти», а «партией при власти», так как не имеет реальных рычагов влияния на исполнительную власть. А у должностных представителей, облечённых политической властью, в свою очередь, нет никаких формальных обязательств перед своими «общественниками». Именно поэтому функционеры «Единой России» вынуждены ежеминутно и ежечасно доказывать свою политическую состоятельность администрации Президента РФ и свою социальную необходимость российским избирателям. Иначе партия потеряет лидирующее положение в российской политике, как это не раз происходило уже с предшественниками «Единой России».

Ещё одна проблема «Единой России» как российской политической партии накануне думских выборов 2003 года состояла в хронической идеологической недостаточности, поскольку именно у «Единой России» отсутствие идеологического ресурса проявлялось наиболее остро по сравнению с остальными бывшими российскими или зарубежными «партиями при власти». Заявление заместителя руководителя администрации Президента Российской Федерации В.Ю. Суркова во время выступления перед активистами «Единой России» в феврале 2003 года в подмосковном санатории «Бор» о том, что таковой является «консерватизм, объединяющий людей, лояльных власти» не выдерживает никакой критики, так как это, скорее, не идеология, а социальная позиция. Также не имела никакого отношения к идеологии и декларируемая «Единой Россией» поддержка Путина. Таким образом, заявление заместителя руководителя администрации президента В.Ю. Суркова о том, что «интеллектуальная жизнь в партии на нуле, ни одной интересной идеи, от партии в народе не осталось ни одного афоризма» оставалось в силе до декабря 2003 года (Агеев, 2003).

Следует также отметить, что накануне выборов в четвертую Государственную Думу Российской Федерации, в сентябре 2003 г. был образован новый избирательный националистический блок «Народно-патриотический союз “Родина”», в который вошли: «Партия Российских Регионов» под руководством Ю.В. Скокова, С. Глазьева и Д. Рогозина, партия «Народная воля» С. Бабурина и Социалистическая единая партия России В.Б. Шестакова (бывшая партия А. Подберезкина).

Голосование по выборам Государственной Думы четвёртого созыва было назначено на 7 декабря 2003 года. После подсчёта бюллетеней голоса избирателей распределились следующим образом:
«Единая Россия» – 117 по партийным спискам, 105 одномандатников (всего 222 места);
КПРФ – 41 по партийным спискам, 12 одномандатников (53 места);
ЛДПР – 38 по партийным спискам, 0 одномандатников (38 мест);
«Родина» – 29 по партийным спискам, 8 одномандатников (37 мест);
«Яблоко» – 0 по партийным спискам, 4 одномандатника (4 места);
СПС – 0 по партийным спискам, 2 одномандатника (2 места);
Более 60 мандатов получили независимые депутаты.

Сравнение результатов выборов 1993, 1995 1999 и 2003 г.г. показывает, что Государственная Дума стала более организованной и структурированной. Если в 1993 г. её состав был весьма плюралистичным, то уже в 1995 г. чётче проявляется биполярность. Вместе с тем выборы 1999 г. показали и новых фаворитов парламентской гонки. В российском парламенте появилась новая сила — Межрегиональное движение «Единство». Победа «Единой России», поражение коммунистов, незапланированный триумф «Родины» и провал правых партий — таков окончательный итог выборов декабря 2003 года.

Одним из значительных коалиционных соглашений накануне выборов в Государственную Думу пятого созыва стало создание 29 августа 2006 года коалиции из значительной часть партийных функционеров во главе с председателем партии «Родина» А. Бабаковым с партией «Справедливая Россия» (председатель С.М. Миронов), при участии «Российской партии Пенсионеров» (председатель И. Зотов). 28 октября 2006 года состоялся VII съезд партии «Родина», принявший решение о переименовании в партию «Справедливая Россия: Родина/Пенсионеры/Жизнь» (председатель С.М. Миронов).

Выборы в Государственную Думу РФ пятого созыва состоялись 2 декабря 2007 г. и стали первыми выборами, на которых барьер для партий, проходящих в Думу по партийным спискам, повышен с 5% до 7%. Кроме того, законодательно убраны нижний порог явки и возможность голосовать против всех, отменена мажоритарная система и голосование по одномандатным округам.

Итоги выборов в Государственную Думу Российской Федерации пятого созыва следующие:
Фракция Всероссийской политической партии «Единая Россия» – 315 депутатов (70,00%);
Фракция Коммунистической партии Российской Федерации – 57 депутатов (12,67%);
Фракция «Либерально-демократическая партия России» – 40 депутатов (8,89%);
Фракция «Справедливая Россия: Родина/Пенсионеры/Жизнь» – 38 депутатов (8,44%).
Остальные российские партии не смогли преодолеть семипроцентный барьер и не прошли в ГД РФ.

После того, как бывший Президент РФ и действующий Председатель Правительства Российской Федерации В.В. Путин стал формальным руководителем «Единой России», данная партия превратилась из «партии при власти» в партию власти. Однако такая неустойчивая партия может превратиться в помеху дальнейшей политической карьере Путина. Вероятность того, что В.В. Путин всё-таки вступит в партию, невелика: партийный билет «Единой России» станет прочно ассоциировать бывшего Президента со всеми проблемами, которые будут возникать внутри «ЕР».

После полутора десятка лет становления партийной системы в России, в современной российской политике появились многочисленные различные политические партии. Нельзя отрицать важный вклад российских политических партий в представительство интересов в современной политической системе общества. Однако эволюция партийной системы в современной России не привела к созданию полноценного института представительства интересов — интересы многих общественных групп неучтены и неадекватно представлены в современной российской политике. Российская партийная система за пятнадцать лет своей эволюции оказалась не способной реализовывать свои функции представительства интересов многочисленных групп в российской политической системе, а снижение роли партий в политической жизни России, когда политические партии могут быть приравнены с такими институтами, как профсоюзы, уменьшит их влияние как представителей интересов различных групп и слоёв населения.

ЛИТЕРАТУРА

1. Агеев А. (2002) Игры консерваторов // Профиль. еженедельный деловой журнал. №12(282) от 25 марта.
2. Гаджиев К.С. (1999) Введение в политическую науку: Учебник для высших учебных заведений. Изд.2-е, пер. и доп. М.: Логос. 544 с.
3. Гельман В.Я. (1997) О становлении российской партийной системы и практиках политических коалиций // Политические исследования. №3. С.188-191.
4. Коргунюк Ю.Г. (2007) Становление партийной системы в современной России. М.: Фонд ИНДЕМ. 543 с.
5. Макаренко Б.И. (2004) Парламентские выборы 2003 г. как проявление кризиса партийной системы // Политические исследования. №1. С. 51-60.
6. Римский В. Политические партии в начале предвыборной кампании в Государственную Думу РФ // 27 августа 2003 г. сайт фонда ИНДЕМ Режим просмотра: http://www.indem.ru/idd2000/anal/Rim2583.htm
7. Федеральный Закон «О политических партиях» (в ред. Федеральных законов от 21.03.2002 № 31-ФЗ, от 25.07.2002 № 112-ФЗ, от 23.06.2003 №85-ФЗ, от 08.12.2003 № 169-ФЗ, от 20.12.2004 № 168-ФЗ, от 28.12.2004 № 183-ФЗ, от 21.07.2005 № 93-ФЗ, от 31.12.2005 № 202-ФЗ, от 12.07.2006 № 106-ФЗ, от 30.12.2006 № 274-ФЗ, от 26.04.2007 № 64-ФЗ, от 08.11.2008 № 200-ФЗ) // Российская Газета. Федеральный выпуск №4789 от 11 ноября 2008 г.
8. Федеральный Закон Российской Федерации от 18 мая 2005 г. № 51-ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» (Собрание законодательства Российской Федерации, 2005, № 21, ст. 1919; 2006, № 29, ст. 3124, 3125; № 31, ст. 3427; 2007, № 18, ст. 2118) с изм. от 21 июля 2007 г. № 188-ФЗ // Российская газета. Федеральный выпуск № 4465 от 24 мая 2005 г.
9. Формирование партийно-политической системы в России (1998) Под ред. М. Макфола и С. Маркова. М.: Моск. Центр Карнеги. Вып. 22. 156 с.
10. Щербак А.Н. (2002) Коалиционная политика российских партий // Политические исследования. № 1. C. 118-132.
11. Шмачкова Т.В. (1996) Теории коалиций и становление российской многопартийности // Политические исследования. №5. С. 28-52.

Источник: Курс лекций по предмету «Политология»: модульный подход. Модуль III. Часть 10. СПб., 2008. 51 с.