Политическая культура

Политическая культура общества

• О политической культуре
• Типология политической культуры
• Политическая культура России: традиции и современность

Понятие, функции и особенности политической культуры

В середине XX века для политологов отчётливо проявилась не только ограниченность институционального подхода, но и необходимость выйти за рамки нормативного и формально-юридического описания современных политических режимов и систем. В данном случае следует предположить, что именно политическая культура влияет на процессы адаптации институтов в инокультурной среде. И действительно, характер культуры оказывает существенное влияние в том или ином государстве, повышая или, напротив, снижая стабильность политической системы, а также воздействует на нее.

Так, например, для политологов, после нескольких радикальных изменений режима во Франции и умеренно-эволюционных преобразований режима в США в течении последних двухсот лет, стал очевидным тот факт, что именно различная политическая культура двух стран наложила свой отпечаток на столь различную институциональную основу демократии в двух государствах ― США и Франции. Отчасти коренное различие американской и французской моделей демократии можно объяснить совершенно отличной политической культурой. Более того, именно в зависимости от особенностей политической культуры различаются воззрения и представления населения отдельных регионов и стран о том, как должны действовать институты, каковы права и обязанности гражданина перед обществом, каким должно быть политическое поведение граждан.

Политическая культура способствует включению индивида в политическую систему и в этом смысле политическая культура является универсальным средством политической социализации личности.

Политическая культура оказывает влияние на особенности общественной системы, её институциональные свойства, на все аспекты управления, участие в политике, национальную специфику взаимодействия права и экономики, а также на взаимоотношение государства и институтов гражданского общества. Поэтому уже в середине XX века появилась необходимость в обращении к социокультурным условиям.

В современном мире большинство политических систем являются демократиями или претендуют на статус таковых. Однако, не только функционирование институтов, но и дискурс (англ. discourse ― речевая практика, процесс языковой деятельности), а также политическая активность населения обусловлены культурными различиями и региональными предпочтениями. Было бы неверно утверждать, что демократические институты имеют для японцев точно такое же значение, как для французов или итальянцев. Также на примере вторжения СССР в Афганистан или США в Ирак можно утверждать, что насильственный экспорт институтов и социальных технологий в страны с иной социокультурной традицией фактически приводит к ослаблению и деградации общества-реципиента.

Весомый вклад в изучение феномена политической культуры внесли Г. Алмонд и С. Верба, Л. Пай. Среди современных известных российских исследователей политической культуры следует выделить К.С. Гаджиева, А.С. Панарина, В.О. Рукавишникова. Синтезируя подходы зарубежных классиков и отечественных корифеев политической науки, политическую культуру следует определить как систему политических верований, символов и ценностей, определяющих ситуацию, в которой происходит политическое действие. Так, профессор Массачусетского технологического университета Лучиан Пай (1921-2008 гг.) под политической культурой понимал сочетание политической идеологии, национального характера и духа, национальной политической психологии и фундаментальных ценностей народа.

Школа профессора Стэнфордского университета Габриеля Алмонда (1911-2002 гг.) рассматривает политическую культуру как некий набор психологических символов, с помощью которых люди передают и выражают свои чувства и ценности в политике. Каждая общность людей устанавливает более или менее постоянные правила использования символов для обеспечения быстроты и верности политической коммуникации. Сторонники данного подхода утверждают, что именно политический символизм, эмоциональные и нормативные взаимосвязи между государством и гражданами, а также исторический опыт, а не структура политической системы, влияют на национальную специфику функционирования политических институтов и политическую практику.

Как утверждают сторонники Г. Алмонда, каждая система окружена особым типом ориентации на действия индивидов, а именно, политической культурой. В той или иной культуре существенную роль играют эмоционально окрашенные «установки» (attitudes), в соответствии с которыми производится оценка внешней реальности и выбор поведения. Изменение «познавательной карты» (cognitive map), столь разнообразной у различных людей и групп, представляет собой долгосрочный исторический процесс. Эмоциональные аспекты установок непосредственно воздействуют на поведения, а различные сочетания того и другого определяют политическую ориентацию индивида. По мнению Алмонда, все указанные выше факторы и составляют исторически сложившуюся политическую культуру.

Таким образом, политическая культура определяет не только качество политической системы, но и своеобразие внешне схожих политических режимов. В связи с этим Альмонд и профессор Гарвардского университета Сидни Верба определили политическую культуру как особую модель ориентаций индивидов на объекты и субъекты политики под влиянием традиции, исторической памяти и политических символов.

Типы политической культуры

В дальнейшем Алмонд и С. Верба предложили некий идеал гражданской культуры (civic culture), которая состоит из трёх субкультур:
* патриархальная культура (провинциальная, «местечковая» ― parochial);
* подданническая культура (верноподданническая);
* активистская культура (культура участия).

Первый тип политической культуры связан с ограничением ориентаций акторов (лат. actor — действующее лицо; деятель) на местный уровень, на свою общину, деревню, город. Этому соответствует слабая дифференциация статусных ролей, выступающих как расплывчатые политико-экономическо-религиозные роли. Человек в патриархальной культуре ориентирован на личность и на первичный коллектив, а не на исполнение специфической социально-политической функции. В этой культуре существуют вожди и начальники, ведомые и подчиненные. Распределение ролей и статусов часто диктуется традицией. В патриархальной культуре отсутствует представление акторов политики о более широком круге взаимосвязей за пределами первичного коллектива, например, в слаборазвитых странах «четвертого мира».

Второй исторический тип политической культуры связан с появлением централизованных монархий, например, Великобритания и Франция в XVIII в. Здесь личность уже ориентированна в отношении центральной власти, находящейся за пределами первичного коллектива, и на проводимую ею политику.

Третий тип культуры предполагает участие личности в функционировании политической системы и в формировании политики, например, англо-саксонские страны с развитой демократической традицией.

Ни один из указанных типов культуры ни в одном современном обществе не выступает в чистом виде. Культура каждого общества представляет собой амальгаму (ср.-век. лат. amalgama ― сплав) из различных исторических типов. Более того, амальгамированная структура присуща каждой личности, несущей в себе ориентации всех трёх типов культуры. Функционирование и развитие современных обществ сводится к тому, в какой пропорции и в каком сочетании находятся в нём различные типы ориентаций личности и каковы эти сочетания в общенациональном масштабе.

Там, где процесс развития обеспечил более или менее гармоничное сочетание разных типов политико-культурных ориентаций, где индивид сохраняет уважение к первичному коллективу, и одновременно лояльно относится к централизованной системе правления, не забывая при этом и о своей собственной роли, формировании системы управления и принятий решений, ― там система действует согласованно и демократично.

Там, где этот баланс нарушен, возникают различные формы парадоксального поведения и иррациональные ситуации участия. Такого типа общества могут оказаться исторически устойчивыми, но их государственные режимы нестабильны. Однако смешанная культура сохраняется, порождая, время от времени, повторяющиеся варианты авторитарных или квазидемократических систем, в которой преобладает культура «верноподданных», отрицающая правомерность «культуры участия». В такой ситуации, ориентированные на участие сегменты населения лишены возможности выступать как уверенные в себе и обладающие опытом активного деятеля субъекты политики. Они оказываются в ситуации отчуждения. Однако авторитарно ориентированные группы и лидеры могут создавать впечатление «демократической игры» на основе популистских установок, как мы наблюдаем на примере некоторых государств Южной Америки (Венесуэла), а также Восточной Европы (Республика Беларусь).

Не отрицая значимости воззрений Г. Алмонда, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН К.С. Гаджиев отмечает, что политические культуры неоднородны, и по своей структуре они бывают гомогенными (греч. homogenes — однородный) и интегрированными (от лат. iteger ― целый; сплачивающий). К гомогенным относятся те культуры, в которых преобладают однородные элементы системы, а также устоявшиеся и укоренившиеся представления индивидов о приемлемых типах действий. Интегрированные культуры включают в себя элементы субкультуры и периферии.

Политическая субкультура представляет отдельный фрагмент в общей культуре. В зависимости от содержания и структуры ориентаций осуществляется дифференциация (расслоение) общества на группы и «субкультуры». Особенно характерно данное явление для полиэтнических, федеративных и многоконфессиональных стран, а также для государств, процесс формирования которых был растянут во времени, например, США, Российская Федерация.

Итак, классические исследования утверждают, что политическая культура общества или региона складывается под влиянием событий истории и развития социокультурных процессов.

источник: Курс лекций по предмету «Политология»: модульный подход. [Учебное пособие]. СПб., 2008. 456 с.

Российская политическая культура

В данной статье рассмотрены и проанализированы социокультурные традиции и современные тенденции в конфигурации российской политической культуры, видоизменяющейся под воздействием политико-правовых и социально-экономических реформ.

Главной проблемой современного трансформирующегося российского общества является проблема политической культуры. Проблема политической культуры имеет не только огромное теоретическое, но и практическое значение. В период реформ политическое сознание индивидов претерпевает многочисленные изменения, что не может не отразиться на политической культуре. Интерес к изучению проблем российской политической культуры обусловлен многочисленными трансформациями в общественной и экономической сферах, так как демократизация и либерализация общества позволяют развивать духовную свободу личности. В этом перечне проблем едва ли не самыми значительными оказались те, что были обусловлены особенностями историко-политического развития и социокультурных традиций, так как, не изучив духовные истоки россиян, нельзя осознать и решить проблемы современной российской политической культуры и невозможно прогнозировать её будущее развитие.

Духовные ценности представляют основу культуры народов и этносов. Так, согласно мнению профессора кафедры философии Балтийского государственного технического университета (Военмех) А.П. Мозелова, феномен духовности всегда был основополагающим фактором развития русской культуры [10], а известный православный мыслитель В.В. Зеньковский прямо связывал начало духовности с началом целостности человека: «…равномерное развитие всех сил человека не наблюдается даже в физическом созревании человека. Путь человека не в том, чтобы все силы, присущие ему, развились до возможной высоты, а в том, чтобы главное в человеке не было подавляемо второстепенными и малозначительными движениями» [4].

В общественной дискуссии на протяжении более двух столетий активно обсуждается вопрос о принадлежности русского менталитета к восточной или западной культуре. Однако, согласно мнению доцента Воронежского государственного университета С.Н. Жарова, «российская мысль всё время оказывается в ситуации ложного выбора между западной цивилизацией и традиционной культурой. В этом смысле весьма поучительны закономерные неудачи российских реформаторов, начиная с Петра I, механически переносивших в Россию формы западной цивилизации, игнорируя при этом общественные ценности Запада и России» [3].

Среди неотъемлемых качеств российского менталитета следует указать такие, как: «самобытность и самостоятельность, свободолюбие и патриотизм, могучая сила воли, творческий дух и доброта, талантливость, упорство в достижении цели, сочетание мужественной природы с женственной мягкостью» (Н.О. Лосский), «широкая крайность и выражение эмоционального состояния» (А.К. Толстой), «чрезмерное кратковременное напряжение своих сил и привычка работать скоро, лихорадочно и споро» (В.О. Ключевский), «широта русской души» (Н.А. Бердяев). Однако данные тенденции перестали быть доминантой в советский период, когда утвердилось господство марксистской материалистической философии и советской культуры.

Определённые стереотипы и шаблонные стандарты советской политической культуры перечислены в зарубежной и отечественной политологии. Так, профессор Университета Род-Айленд (США) Н. Петро утверждает, что русский народ преклоняется перед своими лидерами (царем-батюшкой, генеральными секретарями ЦК КПСС); не стремится участвовать в управлении страной и потому является легко манипулируемым; что у россиян существует врождённая предрасположенность к авторитаризму, если не тоталитаризму [12]. В самом деле, даже во времена сталинизма в России не было открытых массовых восстаний против диктатора, советские граждане голосовали всегда так, как хотела правящая партия, а склонность КПСС к единоличному решению важнейших государственных вопросов никогда не оспаривалась ни массами, ни Советами различных уровней. Действительно, Россия в советский период являлась страной, где у большинства населения откровенно отсутствовало стремление к демократии в её либеральном толковании.

Изучая советскую культуру, профессор университета Джона Хопкинса Р. Такер подчеркивал, что культура – это традиционный образ жизни общества, сочетающий как принятые в нём склад мышления и верования, так и модели поведения в смысле убеждений, веры в идеи и в вождей. Согласно мнению Такера, российская политическая культура «извечно зиждется на убеждениях и доверии к власти, и именно поэтому Россия всегда была “обществом верящих”: «… И так же было после него – и это ужасно – во времена Сталина, который пытался с помощью террора преобразовать систему убеждений, унаследованную от ленинских времен, в систему, в которой бы он сам, наиподлейший правитель в российской истории, фигурировал бы как объект благоговейного обожания для своего народа. Хрущёв разбил вдребезги эту слепую веру в вождя, не сумев воссоздать культуру доверия власти на новом основании, хотя и пытался сделать это» [14].

Советскому человеку постоянно внушали тезис В.И. Ленина о «возможности каждой кухарки управлять государством». В действительности В.И. Ленин утверждал следующее: «Мы не утописты. Мы знаем, что любой чернорабочий и любая кухарка не способны сейчас же вступить в управление государством» [7]. Разумеется, кухарка так и осталась до сих пор некомпетентной в вопросах государственного управления, однако слова В.И. Ленина использовались в пропагандистских, демагогических целях [5]. Впрочем, среди советских партийных руководителей действительно было очень много малообразованных людей, например, К.Е. Ворошилов (1881-1969 гг.) и М.Л. Каганович (1893-1991 гг.).

Однако советскому обывателю никогда и не пытались внушить, что именно от него, от каждого человека в отдельности, от индивидуальной личности и его гражданской ответственности зависят судьбы государства. Скорее наоборот — коммунистический режим откровенно исповедовал политику двойных стандартов — высшие органы власти очень жёстко поддерживали монополию партии на подбор политической элиты страны. Получалось, что в результате регулирования участия обывателей в политике, советские граждане просто формально одобряли уже принятое партийной номенклатурой решение и голосовали за уже выбранных властью, когда народные представители, по сути, назначались. Политическая власть в СССР концентрировалась в руках высшего руководства партии, прежде всего, Политбюро КПСС и Генерального Секретаря, как верховного правителя, с именем которого и персонифицировался политический курс (сталинщина, брежневщина, андроповщина).

За скепсисом и апатией советских граждан, формально поддерживающих руководящую роли партии, согласно ст. 6 Конституции СССР 1977 г., скрывалась очень любопытная часть советской политической культуры — тотальное «двоемыслие». Таким образом, дуалистическая культура нового социалистического человека в СССР состояла из молчаливого «операционного кода», складывающегося из реальных правил деятельности и представлений относительно функционирования политической системы. Так, профессор РГГУ В.В. Разуваев, подметивший специфику двоемыслия советского человека, утверждал, что советский человек в народном юморе и анекдотах реализовывал свои потребности к участию в политике государства: «вполне естественно, что в народном юморе государственные решения неизбежно приобретают чрезмерно упрощённый, почти всегда даже анекдотический характер. Этот нарочито примитивизированный способ решения проблем, во-первых, вполне натурален для народного юмора. Во-вторых, он […] совершенно естественен для страны, где подавляющее большинство населения было лишено даже представления о процессе принятия государственных решений» [13]. Согласно мнению В.В. Разуваева, советский человек лишь внешне производил впечатление послушного и лояльного гражданина. На самом же деле, смеховая стихия была безжалостна к государству: «даже беглый анализ народного юмора показывает, что основным объектом политических анекдотов в советское время становились власть имущие (на высшем уровне) и коммунистическая идеология. При этом весьма примечательно, что именно они и были “другие” по типичным советским представлениям, именно им противостояла народная мудрость, именно они вызывали основное смеховое раздражение масс» [13]. В данном контексте весьма характерен анекдот про камчадала, который побывал на съезде КПСС, вернулся к себе домой и говорит: «Я теперь понял лозунг “Всё для блага человека”. Я даже видел этого человека в президиуме съезда». Однако этот пример отражает всего лишь «внутреннее» непослушание советского человека социалистической системе, скрытое за формально-беспрекословным исполнением всех предписаний государства-партии.

Следует также отметить квази-религиозные аспекты советской политической культуры, сохранившей экономические, социальные, бытовые «корни» религии, как и потребность в религиозных способах сакрализации (освящения) общественной практики [1]. В некоторых республиках СНГ систематическое насаждение культов руководящих личностей и государственных лидеров в настоящее время получает поддержку и освящение со стороны легализованных и возрождаемых религиозных институтов. Таким образом, культ личности на постсоветском пространстве используется как противовес возможным, а иногда и реальным, сепаратистским движениям в этих странах.

На рубеже XX-XXI веков социально-экономическая ориентация России на демократическое общество, а также социальные и экономические реформы обусловили социокультурные проблемы России. Недостаток духовности имеет место в жизни современной России, а бездуховность обусловлена господством мнимой духовности. В бездуховности отражается нравственный кризис общества, когда многих людей сегодня объединяет стремление впасть в обывательство. В целом же, на основе мониторинговых исследований, прошедших в России в сентябре 2006 – январе 2007 гг. в рамках третьего раунда «Европейского социального исследования», в котором приняло участие 2437 российских респондентов, следует констатировать, что главное устремление россиян выражается ориентацией на креативный и социально значимый успех [8]. От этого в значительной степени и будет зависеть политическая культура и поведение представителей российского общества в первые десятилетия XXI века.

В определённой степени противоречивый облик и нестабильность российской демократии и её институтов связаны с болезненными процессами трансформации системы ценностей россиян, с мучительными попытками выработать новую, современную систему ценностей. Однако, связь между ценностными ориентациями граждан, в том числе их представлениями о демократии, с одной стороны, и стабильностью демократии, демократических политических и правовых институтов, с другой, не является простой причинной связью. Ценностные предпочтения россиян, по мнению В.И. Пантина, не определяют впрямую устойчивое функционирование политических институтов демократии [11]. Однако причины нестабильности и противоречивости российской демократии этими факторами не исчерпываются.

Следует также отметить, что среднестатистический российский гражданин не представляет своего места в системе демократической власти и не осознает своих гражданских прав. К тому же, «общественное недовольство не имеет конкретной направленности, а потому диффузно». Поэтому «диффузный протест против политики властей легко превращается в просьбу о помощи, адресованную тем же властям» [6]. Однако в подлинном демократическом обществе политическая активность «должна быть проникнут демократическим духом и идеологией, уважением к достоинству человека» – отмечает профессор Российской академии государственной службы при Президенте РФ О.А. Митрошенков [9]. Её целью является становление сильной судебной власти, самостоятельной и независимой от законодательной и исполнительной властей, а также эффективные судопроизводство и администрирование. При этом осуществление политико-правовых и социально-экономических реформ обуславливает важное значение проблемы русской духовности в контексте жизнеспособности и выживания России и её народов. Более того, в современных условиях общей нестабильности социально-политической и национально-демографической обстановки, серьёзных экономических трудностей, негативных социальных последствий перехода к рыночным отношениям такой константой является сфера ценностей и социокультурных традиций.

Для развития гармоничной личности в эпоху реформ необходимо уделять внимание общечеловеческим и общенациональным ценностям. Религия предоставляет яркий пример того, как духовные феномены культуры выполняют аксиологические функции. Через утверждение своих догм религия фактически одобряет духовный опыт веры и этим самым несёт во взаимоотношения людей ценностный смысл, имеющий действительно всеобщее значение. Так полагают сторонники религиозного воспитания и образования подрастающих поколений, подключая к этому общеобразовательную школу, колледжи и даже вузы. Сторонники этого нововведения считают, что таким образом можно будет решить проблему духовно-нравственного воспитания [2]. Однако, С.Н. Жаров отмечает, что «сегодня реформация русской духовности вовсе не обязана быть религиозной» [3]. Каким бы спорным не было данное мнение, это суждение может стать основой для дальнейших дискуссий о необходимости религиозного просвещения в рамках учебной программы общеобразовательных учреждений.

В период реформ проблема формирования высших духовных ценностей является чрезвычайно актуальной и своевременной. Проблема конструирования высших духовных ценностей должна быть решена в рамках системы соответствующих институтов и учреждений, а также посредством эффективной национальной политики государственных ведомств. Прерогативой государства и общественных организаций, в первую очередь, должна стать забота о поощрении общественно значимых идеалов как духовных ценностей. В основу этой программы могут быть положены разработка и утверждение следующих идей:
* идея возрождения духовных истоков русского народа как особенного исторического развития и соответствующая духовному менталитету, культуре обычаев и нравов, психологии, мышлению, языку, искусству, литературе и традиции россиян;
* идея любви к Отечеству и гордости за принадлежность к России, которая выражается как особая система убеждений личности и готовность способствовать процветанию Родины.

Программа развития духовного потенциала россиян, основанная на особенностях российской политической культуры, может быть продолжена и дополнена. Однако каковыми бы не были основные идеи данной или аналогичных программ, эти идеи должны основываться на синтезе (совмещении) национальных и общечеловеческих ценностей, не противоречащих основополагающим установкам российского менталитета.

Таким образом, подводя итоги вышесказанного, следует отметить, что политическая деятельность индивида состоит из взаимодействия материальных аспектов социально-политической действительности и духовных аспектов политической культуры. Успешное проведение социальных и рыночных реформ является залогом стабильного развития общества. В настоящее время духовность является основой для интеграции общества. Рыночные механизмы в некоторой степени отвергают многие принципы духовного воспитания человека как «меры всех вещей», препятствуют личному самоопределению и самоутверждению индивида в процессе своей деятельности. Поэтому, многие экономические и общественные реформы только тогда могут быть успешными, когда они ориентируются на духовное совершенствование человека.

Рассматривая особенности прошлого и настоящего российских духовных ценностей и политической культуры, трудно вычленить какие-либо их характерные черты. Данные затруднения обусловлены тем, что не всегда представляется возможным выделить сугубо российские духовные ценности из общечеловеческих ценностей. Единственными сугубо российскими духовными ценностями можно считать достижения в области культуры и техники, которые стали мировым достоянием.

В период реформирования российской социально-политической системы правительственным учреждениям и общественным организациям необходимо уделять внимание формированию духовного мира личности, поощрять гармоничное развитие мировоззренческих и ценностных факторов личностного роста. В процессе осуществления социальных и экономических реформ необходимо прилагать усилия для развития и воспитания духовности российских граждан, особенно молодежи. Несмотря на многочисленные проблемы пореформенной России, необходимо развивать систему политического образования и воспитания как органического средства приобщения к политической культуре и формирования духовного мира личности.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Воронцова Л.М., Филатов С.Б., Фурман Д.Е. Религия и политика в современном массовом сознании // Религия и политика в посткоммунистической России / Отв. ред. Л.Н.Митрохин. — М.: Издательство Института философии РАН, 1994. — С. 47-48.
2. Доклад Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви. — Москва, 24-29 июня 2008 г. — Режим просмотра: http://www.patriarchia.ru/data/846/206/1234/Patriarch_Sobor_doklad.doc
3. Жаров С.Н. Цивилизация и культура в исторических судьбах Запада и России // Вестник ВГУ. — Серия 1, Гуманитарные науки. — 1999. — № 1. — С. 58-59.
4. Зеньковский В.В. Принципы православной антропологии // Русское Зарубежье в год тысячелетия крещения Руси. Сборник-альманах богословских, искусствоведческих, художественных очерков. — М.: Столица, 1991. — С. 120-121.
5. «Каждая кухарка должна научиться управлять государством». Ленин. Плакат. 1925 г. Режим просмотра: http://www.davno.ru/posters/1925/poster-1925b.html
6. Левада Ю.А. Общественное мнение на переломе эпох: ожидания, опасения, рамки. К социологии политического перехода // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. — 2000. — № 3 (47). — С. 18.
7. Ленин В.И. Удержат ли большевики государственную власть? (1917 г.) // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. — 5-ое изд. — T. 34. — М.: Политиздат, 1958-1975. — С. 315.
8. Магун В.С., Руднев М. Жизненные ценности российского населения: сходства и отличия в сравнении с другими европейскими странами // Вестник общественного мнения: Данные. Анализ. Дискуссии. — 2008 (январь-февраль). — Т. 93. — № 1. — С. 33-58.
9. Митрошенков О.А. Отношение населения и госслужащих к существующему правопорядку // Социологические исследования. — 2004. — № 5. — С. 113.
10. Мозелов А.П., Гречаный В.В. Российская философия сегодня: духовность, русская идея, выживание // Россия: прошлое, настоящее будущее: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 16-19 декабря 1996 г. / Отв. ред. М.С. Уваров. — СПб.: Издательство БГТУ, 1996. — Режим просмотра: http://anthropology.ru/ru/texts/mozelov/rusppf_01.html
11. Пантин В.И., Лапкин В.В. Общественное мнение и изменение политических институтов в России и на Западе // Политические институты на рубеже тысячелетий. / под ред. В.И. Иовцева. — Дубна: изд-во ООО «Феникс+», 2001. — C. 100-135.
12. Петро Н. О концепции политической культуры, или основная ошибка советологии // Политические исследования. — 1998. — №1. — С. 36-51.
13. Разуваев В. Народный смех в советской политической культуре 60-80-х годов // Независимая газета. — 2000. — 7 ноября.
14. Такер Р. Политическая культура и лидерство в Советской России. От Ленина до Горбачева (главы из книги) // США: экономика, политика, идеология. — 1990. — №№ 1, 2, 6, 9.

источник: Политическая культура России: традиции и современность // Теоретический журнал Credo New. (Санкт-Петербург). 2011. №3 (67). С. 268-276.